— Лови. — Сент-Клер кинул жетон и сел на стул, еще хранящий тепло Сейди. — Очухался, идиот?
— Ну и почему я идиот?
— Только идиот сунется к Мен Хва в одиночку. И не заливай мне про Ворона, Ворон просто тебя возит. Ничего, Кроу, тебя уже ждет напарник, да такой, что ты сам прибежишь ко мне и знаешь, зачем?
Конечно, это было тайной о семи печатях, что и пришлось изобразить всем своим понурым видом. Вид, кстати, был непритворный. Я, наконец-то, добрался до одежды и теперь рассматривал полностью убитую водолазку и дырку в пальто. Дырки, мать их.
— Чтобы припасть к моей, Кроу, добросердечной груди, полной души и, заливая её слезами, аки собственную мать, попросить дать тебе кого угодно, хоть Макнамару, лишь бы не её.
Сент-Клер потешно подевал губами, понимая, что сам только что испортил весь сюрприз. Её, значит? Заниматься дедукцией мне совершенно не хотелось, но мысли имелись. В конце концов, при всей прогрессивности этого мира, кое-что тут пока почти неизменно. Кое-что и пока.
— Сукин ты сын, Кроу, — сообщил Сент-Клер и достал из кармана бумажный пакетик. — Я бы дал тебе его на память, но тут доказательство. Дело уже завели, отдам его стажерам, дело о чуть не погибшем детективе Алексе Кроу.
— Там пуля?
Сент-Клер недовольно запыхтел. Вообще, наш лейтенант, по здешним меркам, живая легенда. Единственный черный коп на всю округу, заставляющий цепенеть и вытягивать изумленные лица обычных патрульных из Департамента, глядящих вслед ему и его жетону. Мы с ним сошлись, если можно так сказать о Сент-Клере. Мне ничто не мешало относится к нему как к самому обычному человеку. Но вот, к примеру, Макнамара…
Говорили, что лейтенант появился у нас совершенно не зря. Говорили, что у него свои счеты со Старыми, особенно с некоторыми. Говорили, что предплечья Сент-Клера украшены шрамами, крестами, вырезанными ножом, по одному за каждого убитого Старого. Говорили, что в машине лейтенанта, у водительского сиденья, закреплены сразу два «томми» и он стреляет из них с обеих рук. Врали, конечно, удержать «томми», когда тот поливает все вокруг одной рукой? Даже лейтенанту, а он у нас огромный, такое явно не под силу. А остальное…
Важнее другое. Лейтенант был настоящий голова, умница и чертов сукин сын, удачливый черный сукин сын. И его мало кто любил именно из-за цвета кожи. Вроде как на Западе с этим проще, там весь девятнадцатый век люди просто выживали, пусть и обращая внимания на цвет кожи, но не так сильно, как здесь.
В общем, с лейтенантом мы сошлись крепко и он мне вроде как доверял. Так что если сидит и пыхтит, то снова расстраивается из-за моих незаурядных качеств, как детектива. Хотя, чего там гадать о природе штуки, прячущейся за вощеной бумагой? Ничего другого там не поместится.
— Пуля? — еще раз уточнил я.
— Да. Вторая, которую ты и не подумал достать, когда помирал. Первая прошла насквозь, вторая зацепилась ниже. Ну, заодно док вырезал тебе аппендикс.
— Я рад, честное слово. То-то, думаю, у меня тянет низ живота. А почему я сижу и даже ходу?
— Это к доку. Дело в пуле. Она из «люгера», сынок. Понимаешь?
Даже так? Конечно, понимаю, лейтенант.
Американцы, вот ведь, патриоты. Всякие штуки, стреляющие пулями, у них свои и только свои. Британские «вебли» здесь редко в ходу, не говоря про французов или немцев, таких, как «парабеллум», чуть не отправивший меня на тот свет. Мне, чужаку, простительно, потому у меня есть «астра» из Испании, да еще и копия с «маузера».
А вот Старым, тем, кому нужно оружие, европейские поделки часто по душе, они же сами оттуда. Из старушки Европы. Так и так ясно, что в Драконий сад могли проникнуть только Старые и тогда становится еще более понятно — кто станет моим… моей, напарницей. Хотя сейчас это не играет никакой роли. Сейчас мне хочется отдохнуть.
— Лейтенант, я устал, приеду сразу, как высплюсь и напишу рапорт.
— Да, сынок, понимаю… — Сент-Клер хлопнул меня по плечу. — Тебя отвезут патрульные. Ворон куда делся, сказал, что ему надо уехать.
Кто бы удивлялся, верно?
Машина патруля скрылась за дождем. Я закурил, рассматривая улицу и даже чуть радуясь ее пустоте. И, вместо того, чтобы подняться на крыльцо, шагнул в проулок, выводящий меня в ту сторону, куда сейчас хотелось.
