Глава седьмая: прекрасные виды, Вороны и ночная кровь
— Кроу! — раздалось в трубке и как-то сразу стало не по себе. — Живо в участок!
Ну, и кто же меня все-таки сдал? Вернее, нас с Ди? А утро начиналось просто красиво…
Красота — понятие избирательное, личное и не годное к навязыванию другим. Кому-то вернисажи модных экспрессионистов, кому-то классика, для кого-то нет ничего красивее осеннего кленового леса, кому-то подавай любоваться закатами с берега острова Мэн.
Я счастливчик, мне точно известно — какая красота самая лучшая. Это же так просто, это женщина. В платье, в ночной рубашке, в фартуке на кухне или в пальто под только-только полетевшим снегом. Хотя мне куда приятнее смотреть на женскую красоту, прикрытую минимум одежды. Наверное, есть какое-то специально выдуманное психологическое или психическое расстройство. Эротомания или еще как-то, не знаю. Если есть, так совершенно не против страдать от такого. Куда лучше клептомании или социопатии.
Ди занималась делом, может, не самым любимым, но точно нужным и хорошо оплачиваемым. Редактировала, в черновую, тексты. Да, эта мурчащая кошка работает редактором, редактором пресловутого «Пинк-маг», порой делясь творящимся там.
Сейчас, лежа на животе и болтая ногами, она вроде бы делала пометки на очередном шедевре, принесенном через трубу пневмопочты. Да, район брокеров и торгашей, дома, оборудованные всем для комфорта и… и дела. Кроме котельной с бойлером, дом обладал всем остальным, служащим бизнесменам. Телефонный кабель, аппараты в каждой квартире, говорили, что у одного типчика, занимающего целых полэтажа, подведена прямая трансляция с биржи. Врали, наверное.
Ди, как-бы одетая в любимую лесорубную рубашку, скомканную и прикрывающую лопатки и немного спины, болтала ногами и нагло торчала вверх пятой точкой. Красивой и дерзко вздернутой пятой точкой, заставляющей думать о самом плохом. Например — явиться в участок куда позже ланча. Несколько взглядов, брошенных на меня, так и сигнализировали об этом. И…
Тут зазвонил телефон.
«Кто говорит? Слон…» — сказала интуиция и не ошиблась. Почти.
— Слушаю… — мурлыкнула она в трубку, скорчила рожицу и протянула ее мне. Вот так так…
— Кроу! — раздалось в трубке и как-то сразу стало не по себе. — Живо в участок!
Шеф ревел медведем, грохоча кулаком по столу.
— Кэп…
— Я тебе ноги выдерну, засранец! Не кэп, а сэр, не просто сэр, а мистер О`Брайен, Кроу! Ты обнаглел, как посмотрю! Сколько времени на твоих красивых часиках, чересчур дорогих для обычного детектива, скажи мне!
Черт… я бы сказал, но где мои лётные, подаренные хитрецом Мак-Гинли, хозяином ломбарда, не сказал бы. Зато это точно знала Ди, уже застегнувшаяся на все пуговицы и даже натянувшая милые домашние панталончики. Часы чуть не ударили меня по носу, ловко и метко брошенные несколько разозлившейся кошкой, вот-вот потягивающейся в лучах утреннего солнца.
— Молчишь, подонок?! А я знаю, что ты просто наглая сволочь, решившая, что ей все можно после вчерашнего! Так вот, сынок, тебе теперь даже в сортир можно будет отлучаться по моему приказу, как в школе, ясно тебе?!
— Да, сэр, мистер О`Брайен, я понял.
Спорить с кэпом, когда тот в гневе — себе дороже.
— Кроу… — Кэп, как и обычно, сделал две вещи: перестал орать и не подумал извиниться.
Я ждал продолжения. Судя по дыханию, наш старик не просто зол. Он еще и растерян.
— Кроу, срочно выезжай на место.
Черт…
— Опять?
— Снова, Кроу, снова! — кэп начал заводиться. — Машина уже выехала, ты же не соизволил забрать собственную, верно? Одевайся, засранец и бегом вниз. Дело плохо… Тварь пришила Старую.
Плохо? Дерьмово, я б сказал. Старые могут драться, могут подставлять друг друга и даже устраивать войны, используя людей, как пушечное мясо. Но друг друга они все же берегут. Чересчур мало их осталось после Войны, прекращенной только Договором, чересчур много погибло и после, пока все приходило в норму. И если какую-то из Старых выпотрошили таким образом, то нам надо поторопиться.
Старые могут не дождаться конца расследования, могут начать собственную игру против старых противников, их-то вражде не десятилетия, а века. Такой огонь тлеет незаметно, но подкинь дровишек и вспыхнет до небес. И зачем нам такое? Правильно, совершенно ненужно.
