Однажды он пригласил меня на чай к себе в тесную комнатушку, на стене которой был наклеен портрет турецкого лидера Эрдогана. За время чаепития он лишь однажды заговорил о большой любви к своей родине и своему народу. В основном же он говорил о гостеприимстве русских, о том, какие добродушные и заботливые пожилые русские женщины.
Когда я прислушивался к разговору рабочих, мне становилось ясно, что они любят националистические выступления. Каждый старался расхваливать свою нацию. В такие моменты дело доходило до перебранки, а иногда и до драки. Излюбленным занятием для них было фотографироваться на фоне знамени… Они снимали друг друга на телефон, меняясь ролями…
Иногда устраивали поединки по борьбе. Тот, кто переборол другого, свою победу засчитывал как преимущество своего народа и своей страны.
Эмре держался дальше от таких времяпрепровождений.
Время летело очень незаметно. С наступлением пасмурных октябрьских дней мне все чаще становилось тоскливо. Внутри как будто играла грустная музыка. Я уже не видел сияния с серебряного рынка и поверхности Москва-реки. Уже не слышны были громкая музыка и звонкий смех отдыхающих на берегу.
В своей научной работе я набрел на интересную мысль… Выходит, если инфразвук будет достаточно сильным, то он может воздействовать даже на живые организмы и механически, и физиологически, и психологически. В человеческом организме, оказывается, имеются такие точки, которые склонны вступать в резонанс, если будет воздействие снаружи. К таким точкам можно отнести грудную клетку, внутричерепные полосы, а также печень, сердце и кости… И если механические колебания резонансных инфразвуков доходят до 185–190 децибел, то происходит разрушение легочных альвеол, в результате чего человек сразу может умереть…
Все дело в том, что инфразвук, представляющий реальную угрозу для живых существ, в природе является достаточно распространенным понятием. Он возникает во время стихийных бедствий, таких как землетрясение, ураган, торнадо, смерч, потоп, извержение вулкана, и волны его распространяются на очень большом расстоянии… А возникновение в это время у людей психозов, то есть массовое впадание в панику, галлюцинации – это следствие инстинктивного страха инфразвуковых колебаний…
Синоптики обещали выпадение первого снега. Я только что пришел домой из архива и, обогрев над газовой плитой руки, сел у окна со стаканом горячего чая, выпивая который, смотрел на бесконечный проспект и сопровождающую его безбрежную реку. Было серо и мрачно. И небо, и река, и проспект казались серыми. Даже мчащиеся автомобили разных цветов и яркие знамена на флагштоках были окутаны в серый цвет…
Когда крупные дождевые капли застучали по железному подоконнику, я понял, что очень скоро дождь перейдет в мокрый снег…
Через некоторое время я вернулся к своему письменному столу и долго строчил на белой бумаге. Рука моя выводила сначала буквы, затем слова, вливающиеся в предложения. Я намерен был завершить раздел и настолько увлекся, что не заметил, как пролетело время. Из-за письменного стола я встал, когда часы показывали 02.44.
Я расправился и зашагал в кухню. Услышав журчание, подошел к окну: лило словно из ведра. Значит, дождь до сих пор не перестал, наоборот, еще больше усилился…
С того времени, как жил в Москве, мне не приходилось видеть такого ливня. Это меня немного вспугнуло. Осенняя тоска, одолевшая меня, приобрела после этого новый смысл…
Но, когда поутру, проснувшись, я увидел дождь сильнее вчерашнего, меня поистине охватила тревога. Сразу включил телевизор, чтобы узнать новости. И то, что я услышал, окончательно подавило мое настроение… «Ливневый дождь будет продолжаться в течение дня. За сутки ожидается выпадение месячной нормы…»
Моя любимая работа… Архив… Новые документы и письма… Как это оставить незавершенным? Сегодня мне предстояло исследовать материалы о загадочном исчезновении в Тихом океане команды корабля «Мария Селеста», который был найден в 300 милях от берега целым и невредимым. Все шлюпки были на своих местах, в камбузе даже котел, полный обеда, стоял на огне, а в каюте капитана дымилась его трубка… Из личного состава, однако, никого обнаружено не было, словно все испарились…
