В начале прошлого века в Баку жил певец по имени Сейид Мирбабаев. Рассказывают, что, став нефтяным магнатом и разбогатев, он стеснялся своего прошлого и бил все свои пластинки, которые попадались ему на глаза. В наше время, однако, те, кому ничего не стоит изменить своим политическим убеждениям, абсолютно не стесняются своего прошлого.
* * *
Недалеко от Сумгаита, среди серых холмов, находится небольшое озеро. Зимой сюда слетаются лебеди, с наступлением же теплых дней они улетают.
Я люблю наблюдать за ними. Лебеди, на мой взгляд, отличаются от других птиц. Они более умные и чуткие.
Очень редко среди них можно увидеть особей с черным оперением. У меня почему-то сложилось впечатление, что белые лебеди завидуют своим черным сородичам. Первые никак не могут подавить в себе желание выделяться, быть иными. Мне в то же время кажется, что, в свою очередь, черные лебеди точно так же завидуют белым.
Выделяться среди массы и привлекать к себе внимание влечет за собой трудности, это также большая ответственность.
Вернись и вспомни о себе…
Джалаледдин Руми
– Кто это был?
– Понятия не имею. Раб божий. Хотел пить. То и дело глотал слюни и облизывал пересохшие губы.
– Как он выглядел?
– Лицо у него было вытянутое, а взгляд был неопределенный.
– А во что был одет?
– Был в обносках. И плащ, и панама на голове были старые.
– Ты дал ему воды?
– Дал, разумеется. Я же не изувер какой-нибудь.
– Наверное, выпил все до последней капли, да?
– Как ни странно, нет. Уставился на чашку какое-то время, а потом вернул и удалился…
* * *
Не помню, сколько улиц я прошел? То ли две, то ли три. Очень люблю прогуливаться. Шагать по тротуарам – мое любимое занятие.
Стук, который раздается во время ходьбы, заставляет сосредоточиться и прислушиваться к нему. Тяжесть шагов при этом зависит от степени загруженности мозга и сердца на тот момент, и еще от величины и веса плит на тротуаре. В результате от постукивания раздаются не монотонные звуки, а различные по тембру. В зависимости от угла зрения на них дома, деревья, машины, силуэты людей иногда воспринимаются в движении, а иногда создается иллюзия бутафории.
Сегодня необычный день для меня. После ряда удач кажется, что я проделал еще несколько шагов на пути к важной миссии. Я – человек неординарный. Верю, что придет время, и этот мир изменится благодаря мне. И это придает мне уверенность в себе.
Стрелки часов показывают время 18.30. До начала балета «Лебединое озеро» остается полтора часа. Жаль только, что я не нашел своего друга Н., чтобы он мог составить мне компанию. В кармане пальцами я разглаживаю билет, на котором помечено: 13-й ряд, 13-е место. Как-то не обратил внимания на эти «чертовы дюжины», когда покупал билет. Но, в любом случае, следует учитывать цифру «13». По меньшей мере, проводя пальцами по поверхности билета и ощущая оттиски с цифрами «13», я убеждаюсь, что это все-таки необычная цифра.
* * *
– В школе на занятиях дети сперва делали записи в черновике, где могли зачеркивать и перечеркивать, а после исправлений ошибок переписывали свои работы в беловик… Всевышним же нам дается одна тетрадь, чтобы написать свою биографию. Зачеркивать и перечеркивать здесь не разрешается. Ошибки тут стереть невозможно. Записи в этой тетради надо вести так обдуманно, чтобы не приходилось потом исправлять. Здесь надо семь раз отмерить, один раз отрезать, – сказал человек в обносках. А потом спросил: – У тебя, разумеется, был и черновик, и беловик? Я прав?
– Да, – пробормотал я.
Вздохнув, он продолжил:
– Поскольку родители мои были люди бедные, они не могли купить мне две тетради. У меня никогда не было черновика. Так что я не имел права на ошибки.
* * *
– Пас…
– Сиссонне…
Девушки и в самом деле были как лебеди. В белоснежных пачках из тюли они танцевали в два ряда. Когда один ряд двигался вперед на кончиках пальцев, другой в это время отходил назад.
Махая руками словно крыльями, становились на ступню, регулируя каждое па с движениями рук. Мужчина с тонкой бородой, стоя посреди сцены, направлял балерин, показывая движениями пальцев рук. При этом произносил какие-то термины:
