— Потом произошло событие, которое заставило меня навострить уши. В прошлом апреле. В пасхальную неделю. Я сидел за кухонным столом, работал с рукописью, когда к дому подъехал роскошный автомобиль — думаю, «кадиллак» — и из него вышли двое. Мужчина и женщина. Хорошо одетые. Они привезли набивную игрушку для Джуни. Это…
Фритц. Мы знаем, кто такая Джун Освальд.
— Они поднялись по наружной лестнице, и я услышал, как мужчина — он говорил вроде бы с немецким акцентом, очень громко — спросил: «Ли, как ты мог промахнуться?»
Хости наклонился вперед. Его глаза так широко раскрылись, что заняли половину мясистого лица.
— Что?
— Вы меня слышали. Поэтому я заглянул в газеты, и знаете что? Четырьмя или пятью днями раньше кто-то стрелял в отставного генерала. Большую шишку с крайне правыми взглядами. Именно таких и ненавидел Ли.
— И что вы сделали?
— Ничего. Я знал, что у него есть револьвер — однажды Ли мне его показал, — но в газете говорилось, что в Уокера стреляли из винтовки. А кроме того, тогда меня прежде всего интересовало самочувствие моей девушки. Вы спрашивали, почему она носила в сумочке нож. Ответ прост: она боялась. На нее тоже напали, только не мистер Рот. Бывший муж. Он сильно ее изуродовал.
— Мы видели шрам, — кивнул Хости, — и сожалеем о вашей утрате.
— Благодарю, — ответил я, подумав: Судя по твоей физиономии, не очень-то ты сожалеешь. — В сумочке лежал тот самый нож, с которым ее бывший — его звали Джон Клейтон — набросился на нее. Она всюду носила его с собой. — Я вспомнил ее слова: Хотела иметь что-то для самозащиты, на всякий случай… И еще: И это тот самый всякий случай, да? Тот самый классический всякий случай?
Я на минуту закрыл лицо руками. Они ждали. Я опустил руки и продолжил бесстрастным голосом Джо Фрайди[163]. Только факты, мэм.
— Я сохранил за собой квартиру на Западной Нили, но большую часть лета провел в Джоди, заботясь о Сейди. К книге интерес потерял, подумывал о том, чтобы вновь учить детей в Денхолмской объединенной школе. Потом наткнулся на Акиву Рота и его громил. Сам попал в больницу. После того как меня выписали, оказался в реабилитационном центре, который называется «Эден-Фоллоус».
— Я его знаю, — кивнул Фритц. — Там все приспособлено для выздоравливающих.
— Да, а Сейди стала моей главной помощницей. Я ухаживал за ней, когда ее порезал муж. Она заботилась обо мне после того, как меня избили Рот и его прихвостни. Так случается. Возникает… ну, не знаю… некая гармония.
— Все происходит по какой-то причине, — важно изрек Хости, и мне очень захотелось перегнуться через стол и начать молотить кулаками по его красному мясистому лицу. Совсем не потому, что он ошибался. По моему скромному мнению, все действительно происходит по какой-то причине, но нравится ли нам эта причина? Редко.
— В конце октября доктор Перри разрешил мне ездить на небольшие расстояния. — Я откровенно лгал, но вряд ли они сразу бросятся с расспросами к Перри… а если соберутся превратить меня в Американского героя, не станут спрашивать вовсе. — В прошлый вторник я поехал в Даллас, чтобы взглянуть на свою квартиру на Западной Нили. Чистая блажь. Хотел посмотреть, а вдруг вернутся какие-то воспоминания?
Я действительно ездил на Нили-стрит, но для того, чтобы достать из-под крыльца револьвер.
— Потом отправился на ленч в «Вулвортс», как в прежние времена. И за стойкой сидел Ли, ел тунца на ржаном хлебе. Я сел рядом, спросил, что он поделывает, и он пожаловался, что ФБР достает его и жену. Сказал: «Я собираюсь научить этих ублюдков не связываться со мной, Джордж. Включи телевизор в пятницу и, возможно, кое-что увидишь».
— Матерь Божья! — воскликнул Фритц. — И вы связали его слова с визитом президента?
— Сначала — нет. Я никогда не следил за передвижениями Кеннеди по стране; я республиканец. — Две лжи по цене одной. — А кроме того, Ли сразу переключился на свою любимую тему.
Хости. Куба.
— Точно. Куба и да здравствует Фидель. Он даже не спросил, почему я хромаю. Его занимали исключительно свои проблемы, знаете ли, но в этом весь Ли. Я купил ему пудинг с заварным кремом — в «Вулвортсе» его готовят отменно, а стоит он всего четвертак — и спросил, где он работает. Он ответил, что в Техасском хранилище школьных учебников на улице Вязов. Говорил об этом, широко улыбаясь, будто считал разгрузку фургонов и перетаскивание коробок с книгами самым приятным делом в мире. Конечно же, чуть ли не всю его болтовню я пропустил мимо ушей, потому что мне не давала покоя нога, да и голова начала болеть. Я поехал в «Эден-Фоллоус», прилег, а когда проснулся, из памяти выскочила реплика этого парня с немецким акцентом, насчет как-ты-мог-промахнуться. Я включил телевизор, и там говорили о визите президента. Вот тут я заволновался. Пролистал ворох газет в гостиной, нашел статью о маршруте кортежа и увидел, что он проходит у Хранилища учебников. Я думал об этом всю среду.
