100 рассказов из истории медицины - страница 247
Авторы быстро произвели биофизические измерения, так что чисел стало четыре, и в 1979-м статья все же вышла. К тому времени p53 выделили сотрудники еще трех лабораторий, среди них в Принстоне – Арнольд Левин, в будущем один из ключевых исследователей этого белка.
Поскольку p53 был первым известным специфическим белком, непременно появляющимся в злокачественных клетках, на него набросились ученые всего мира. В 1982 г. сын Михаила Чумакова Пётр в московском Институте молекулярной биологии клонировал ген, отвечающий за производство этого белка; p53 стал доступен для исследований. Следующие 10 лет предположения насчет его роли напоминали притчу о слепцах, которые ощупывали слона. Одни сообщали, что этот белок и есть причина рака, потому что его всегда находят в метастазах. Другие заметили в метастазах только белок-мутант. Так обстояло дело, в частности, с раком прямой кишки: полип перерождается в злокачественную опухоль в присутствии мутировавшего p53. Третьи сообщали, что нормальный (биологи говорят «дикий») p53, напротив, подавляет развитие опухолей.
Лейн наблюдал дискуссию со стороны, поскольку был занят написанием методического руководства по выделению антител. Книга вышла в 1988 г. и стала мировым научным бестселлером – продали 40 тысяч экземпляров. Она сделала автору имя в науке. Когда онкологический фонд решил устроить лабораторию при университете шотландского города Данди, Лейна командировали руководить этим подразделением.
Решили заняться p53, но никак не могли выработать программу. Требовалась общая рабочая версия, а у каждого из сотрудников она была своя. Спор занял целый день и продолжился в пабе. Лейн отстаивал гипотезу своей юности: p53 – не союзник онковируса, а командир генома, он выдвигается на передовую при опасности возникновения рака.
Проверить это очень просто. Известно, что рак кожи вызывается ультрафиолетовым излучением. Надо поместить подопытное животное в солярий, потом взять образец кожи на анализ и отследить концентрацию p53. Вот только с подопытными животными у новой лаборатории были сложности, особенно без утвержденной программы.
Сотрудник Питер Холл взялся провести эксперимент на себе. Немедленно заключили пари на пиво и приступили к делу. Холл закатал рукав, получил под кварцевой лампой дозу ультрафиолета, соответствующую 20 минутам пребывания на пляже Корфу. Затем в течение двух недель Лейн срезал для анализа кожу с облученной части руки. Всего потребовалось девять разрезов. Холл плохо переносил биопсию, каждый шрам у него воспалялся. Но гипотеза подтвердилась: p53 в больших количествах появляется в ответ на любое воздействие, чреватое повреждением генома.
Лейн направил в Nature сообщение об эксперименте. Белку p53 определялось место регулятора, дирижера и генерального менеджера генома, который в случае опасной поломки останавливает клеточный цикл и включает гены синтеза белков, занимающихся ремонтом ДНК. Статья носила рабочее название «Два белка идут навстречу друг другу». Редактор забраковал заголовок как скучный.
Тогда-то Лейну и пригодилось религиозное воспитание. В клетке p53 борется за традиционные ценности. Молекула ДНК для него святыня, на которую нельзя посягать. По аналогии со «стражем веры» белок p53 можно назвать «стражем генома» («The Guardian of the Genome»). И вот это уже подходило для статьи, опубликованной 2 июля 1992 г.
Удачное название позволило быстро осмыслить происходящее. Достаточно применить эволюционную теорию Дарвина. Геном каждой клетки предписывает ей определенную роль в организме. Пока у всех клеток ткани одинаковые гены, все работают по общей программе, делают общее дело. Но если геном станет различаться, клетки начинают соревноваться в полном соответствии с теорией естественного отбора. Борьбу за существование выигрывает тот, кто быстрее делится и оттягивает на себя ограниченные ресурсы. Разница между богатыми и бедными растет, богатые наживаются за счет общества, пока бедные не протянут ноги. Организм утрачивает единство и гибнет. Вот что такое рак.
