Природа рака открылась благодаря громадному антипрививочному скандалу. В 1960 г. американцы всерьез задумались о переходе с убитой вакцины от полиомиелита на живую, которую создал в Цинциннати Алберт Сэбин, а производил в Подмосковье его друг Михаил Чумаков. Массовые вакцинации в СССР показали гораздо лучший результат, чем прививки убитой вакциной Солка в Соединенных Штатах. Культуру Сэбина на обезьяньих почках стали внимательно изучать и обнаружили, что она загрязнена другим вирусом, которым болеют макаки-резусы. Новый вирус получил название SV40, что означает всего лишь «обезьяний вирус № 40».
На всякий случай производители вакцин заменили резусов приматами других видов, свободных от SV40. Патогенность его для человека неизвестна, зато к 1962 г. выяснили, что он вызывает рак у хомячков. Досаднее всего было то, что вакцина Солка, которую с 1955 г. успели ввести десяткам миллионов детей, также содержала SV40: Солк убивал вирус полиомиелита формалином, который на SV40 не действует.
Трудно сказать, насколько этот просчет фатален. Не исключено, что гибель от рака некоторых сорокалетних американцев, которые в 1950-х были детьми, могла быть связана с SV40. Важно, что урок усвоен полвека назад и опасности для нынешних детей не существует. Тем не менее история с обезьяньим вирусом остается любимым пугалом антипрививочников. На любом их форуме вы обязательно ее найдете с рефреном «мало ли чего еще ждать от этих связанных с “большой фармой” ученых».
На самом деле открытие SV40 обернулось большой удачей: вдоль и поперек изученный онкогенный вирус, вызывающий злокачественные опухоли у подопытных животных, – лучшая модель для отработки «прививки от рака», то есть вакцины против онкогенных вирусов. В 1970-е гг. на эту тематику бросили миллионы долларов и привлекли тысячи ученых, среди которых был юный Дэвид Лейн.
Родился он в 1952 г. в католической британской семье. Католики в Англии – обособленная каста, некогда гонимая. Отец Лейна считал, что Дэвид зря выбрал профессию биолога: ученый-католик мог не найти в Англии работы. Ведущие университеты, Оксфорд и Кембридж, – вотчина протестантов. Лейна ждал Лондонский университет, по традиции прибежище квакеров, католиков, марксистов и евреев. В те времена выпускников этого вуза воспринимали скептически.
Дэвид знал это, но иной карьеры не желал. В школе он учился плохо. Отчаявшись заинтересовать ребенка хоть чем-нибудь, родители на десятый день рождения подарили ему дешевый пластиковый микроскоп. Не то чтобы мальчик взялся за книги и стал мечтать о науке, но сама возможность видеть то, чего не видят одноклассники, его радовала. Он решил стать иммунологом, чтобы смотреть в микроскоп и дальше.
Едва Лейн поступил в университет, его отец скоропостижно скончался от рака прямой кишки. Ощущение полной беспомощности перед страшной болезнью, охватившее тогда всю семью, определило выбор специальности Дэвида: онкоиммунология. Чтобы гарантированно получить место исследователя вопреки религиозным предубеждениям, пришлось освоить работу с изотопами. К началу 1970-х гг. ученые вполне изведали прелести облучения, среди молодых развилась радиофобия, так что конкурентов почти не было.
Как специалист по меченным радиоактивным йодом белкам, Лейн был привлечен к серьезной работе над SV40 в обход многих старших товарищей, еще до защиты диссертации. В Имперском фонде изучения рака (ныне фонд Cancer Research UK) занимались антигеном T – активной частью вируса SV40, ответственной за онкогенный эффект. Антитела, которые вырабатывает организм, должны быть нацелены на этот антиген. Но обнаружились еще антитела на какой-то белок, образующийся в самой клетке при введении антигена. Масса молекулы этого белка была в 53 000 раз больше массы протона, поэтому в конце концов его назвали p53.
В норме никакого p53 в клетке не обнаруживалось, но возникал он явно не из вируса. Лейн решил проверить, не связано ли его появление с раком вообще. И в тканях мышей, больных полиомой, вызванной другим вирусом, тоже нашелся p53. Осенью 1978 г. Лейн и его сотрудник Лайонел Кроуфорд отослали в
