100 историй великой любви - страница 139

Через некоторое время Тютчев женился на молодой и тихой девушке – небогатой Пелагее Панютиной. Салтыкову эта новость привела в неописуемую ярость, и она приказала своим крепостным поджечь дом неверного любовника. Для этих целей она выдала подневольным поджигателям все потребное: серу, паклю и большое количество пороха. Однако крепостные испугались совершать душегубство, и Тютчев, предупрежденный ими, вместе с молодой женой бежал в свое орловское имение. Взбешенная садистка устроила засаду на дороге, по которой должны были проехать молодожены, рассчитывая поймать и убить обоих.

К счастью для Николая Тютчева и его жены, они благополучно избежали рук Салтычихи, но та, обозленная еще более прежнего, принялась вымещать бешенство на ни в чем не повинных крепостных девушках и женщинах, особо выбирая беременных и невест, которые в ближайшее время должны были выйти замуж. Крестьяне сбегали из ее владений, но подкупленные вдовой чиновники возвращали их владелице, не обращая внимания ни на жалобы, ни на следы побоев и истязаний.

Конец деятельности серийной убийцы и извращенной садистки положила сама Екатерина Великая, к тому времени взошедшая на престол. Двоим крестьянам, жен которых Салтычиха собственноручно убила, Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину, удалось практически невозможное – они подали жалобу на садистку, минуя все чиновничьи инстанции, в карету самой императрице! По приказу Екатерины вдову взяли под арест и препроводили в каземат. Следствие по делу Дарьи Салтыковой продолжалось шесть лет. Было установлено, что подозрительной смертью погибли около ста тридцати восьми человек из подвластных ей шестисот крестьян, а семьдесят пять были собственноручно убиты помещицей!

Суд над дворянкой высокого рода был показательным – Екатерина хотела, чтобы и народ, и чиновники, погрязшие во взятках, видели, что правосудие невозможно подкупить. Однако даже сенат не мог решиться вынести приговор дворянке, и тогда это сделала сама Екатерина. Салтыкову лишили дворянского звания и всех привилегий и пожизненно заточили в подземную монастырскую темницу. Ей не разрешалось ни с кем разговаривать, она также была вынуждена сидеть в полной темноте. Перед заточением Салтыкову приковали к позорному столбу на площади, выставив над ней надпись «Мучительница и душегубица».

Жестокая убийца провела в подземном узилище одиннадцать лет, после чего ее разрешили перевести в каменную пристройку к храму с небольшим окном. Посетители храма могли видеть ее лицо и даже разговаривать с ней, однако так и не раскаявшаяся до конца своих дней преступница ругалась и плевала на любопытных через решетку. Все это время высочайшим наказом императрицы она была лишена еще и самого сокровенного: Дарью Салтыкову во всех документах «приказано было именовать мущщиною», потому что совершить все эти тяжкие преступления и называться после этого женщиной она попросту не имела права…

Это только в сказках о Красавице и Чудовище последнее оказывается прекрасным заколдованным принцем, добрым и умным. И они женятся и живут в счастье и радости все оставшиеся годы. В жизни же все намного сложнее. А порой и печальнее…

Портрет императора Павла I. С. Щукин

Император Павел I, сын Петра II и Екатерины Великой, вырос при дворе своей бабки Елизаветы Петровны и с раннего детства привык никому не доверять, сомневаться в правдивости слов самых близких людей. Ну, а как могло быть иначе, если и Елизавета, свергшая с престола свою предшественницу Анну Иоанновну, и его мать, Екатерина, находившаяся в постоянных распрях с его отцом, погибшим при невыясненных обстоятельствах, а попросту также вовремя удаленного с пути к трону, – все они жили как пауки в банке, готовые сожрать друг друга в подходящий момент…

От своего отца, Петра, Павел унаследовал не только неказистую внешность, но и недостатки характера, в том числе увлечение военной муштрой и играми в ущерб занятиям науками и искусствами. Однако необразованным человеком Павла не назвал бы никто: он владел латынью, французским и немецким языками. Из тех многих предметов, которым его обучали, Павел предпочитал математику, любил читать, хотя и не был достаточно усидчив, чтобы овладеть какой-либо наукой в совершенстве.