Обычно я свои материалы не защищаю. Так поступил и в этот раз. Хотя знал: тщательно обследованы в регионе меньше 10 процентов территории. Специалистами! Журналисты тут вообще ни при чем...
Так что тирада Кущ – красного словца ради!
***
В редакцию пришел мужчина со слегка помятым лицом. Жаловаться. Он читал мои публикации и думает, что я смогу ему помочь.
Суть дела заключалась в следующем. Визитер много лет работал в одном из крупнейших трестов. Дорос до должности главного энергетика. Откуда его уволили за прогул, вследствие чего н не только остался без работы, но и потерял террикон привилегий.
- А в суд обращались?
- Да! Причем прошел все местные инстанции, вплоть до областного апелляционного.
- И что?
- Решение суда первой инстанции оставлено в силе.
- А когда вас уволили?
- Три года тому назад.
Да, браться за такое расследование, когда ушло столько времени, можно лишь напрасно потерять время. Причем драчка-то предстоит не с каким-нибудь сельсоветом, а людьми, имеющими высшее юридическое образование, теснейшую корпоративную смычку и однозначно не желающими расписаться в собственной ошибке! Это – с одной стороны.
С другой, посетитель предоставил копии решений, даже беглое знакомство с которыми подтверждало неправосудность вынесенного решения. Взвесив все «за» и «против» (от выполнения прямых обязанностей меня в редакции никто не освободит), я согласился. И урывками (когда прошло три года – три месяца уже не срок).
Началось с того, что в районном суде мне отказались предоставить материалы дела: не положено. Из ситуации вышли, оформив меня официальным представителем имярек. Так я начал ходить и изучать многочисленные тома. Не поленился: съездил пару раз и в областной суд. Скрупулезный анализ подтверждал обоснованность претензий: уволили главного энергетика незаконно.
Под конец встретился и с руководством треста. Те с темы соскальзывали, упирая все время на то, что ведущий специалист злоупотреблял алкоголем и уже хотя бы поэтому свою должность занимать не мог. Сам пострадавший свое пьянство напрочь отрицал:
- Пил, как и остальные – по праздникам и после работы. Все, в том числе и свидетельства очевидцев, подстроено!
Кому верить относительно причины увольнения? Соотношение выливалось примерно в 50:50. И потом: а разве даже горькому алкоголику позволительно указывать на дверь, грубо нарушая при этом закон?!
Короче, полоса с четвертью, наваянная мной, наделал в городе шороха. Для меня же пока единственной новостью стало то, что визитер, в течение без малого квартала посещавший редакцию ежедневно, вдруг исчез. А меня – меня заела суета будней.
Где-то через год по делам иду в мэрию. Собираюсь подняться из холла на второй этаж, как вдруг слышу – меня кто-то зовет по имени-отчеству. Оборачиваюсь: собственной персоной он – бывший главный энергетик уважаемого треста. Впрочем, «персона» - это я переборщил. Еле языком ворочает, да и выглядит помятым отнюдь не слегка. Первым делом интересуюсь, чем закончился наш поход против судейских. И слышу:
- Дело пересмотрели.
- И…?
- И меня восстановили в должности. А поскольку работать там, сами понимаете, мне было невмоготу, то сходу договорились с руководством: оно на следующий день выплатило мне всю зарплату за трехлетний вынужденный прогул, а я написал заявления на уход по собственному желанию. Так что теперь, - заговорщицки улыбнулся, - у меня и трудовая – чистая, и бабок в кармане-коробушке полным-полно!
- Забежал бы в редакцию – сообщил!
- Собирался! Да все что-то мешало…
Вернувшись, я подготовил заметку под рубрикой «Газета выступила. Что сделано?» Тем более, такая уже не появлялась на страницах годами…
***
Вернувшись с обеда, ко мне в кабинет зашла заведующая отделом Мария Семенова (впоследствии она возглавит «Вечернюю Макеевку»). Глядит как-то странно – не пойму: виновато, что ли?
- Ничего, если я тебе что-то расскажу?
- Давай!
- Шла я на работу, а навстречу – молодой человек. Хотя это я потом рассмотрела, какой он, а так просто шла. Как обычно. Задумавшись, что бы такое предложить в очередной номер...
И вдруг вижу, как прохожий разгибается (тут-то я его только и разглядела), смотрит недоуменно на меня и… И растерянно протягивает сверток, очень смахивающий на тугую пачку купюр:
