Весь день, пока внизу в деревне грохотала орудийная канонада, он отдыхал. Когда уже начало смеркаться и грохот залпов затих вдали, он понял, что все закончилось: наступающие американские войска форсировали реку. Наконец они ушли, и он снова был в безопасности.
Граф Барсак вышел из тайника среди развалин большого замка, расположенного близ деревни, на вершине поросшего лесом холма.
В черном плаще, темноволосый, с черными глазами и синюшными подглазиями на бледно-восковом лице, он стоял высокий и худой — худой как скелет, безобразно худой — и кривил в усмешке ярко-красные губы. Во всей его внешности только губы имели цвет жизни.
Граф стоял в сумерках и усмехался: пробил час — можно приступить к игре.
К игре под названием смерть, к игре, им уже множество раз сыгранной.
Он играл смерть на сцене Гранд-Гиньол в Париже. Тогда его звали просто Эрик Карон, тем не менее он имел определенную известность как исполнитель необычных ролей. Затем началась война, а с ней появился шанс.
Задолго до падения Парижа под ударами немецких войск он стал тайным агентом Райха. Деятельность на шпионском поприще складывалась удачно, и его очень ценили: помогал талант актера.
И он добился-таки высшей награды — получил главную роль, правда, не на сцене, а в реальной жизни. Играть без света юпитеров, в кромешной тьме — это ли не воплощение актерской мечты. Да к тому же играть в пьесе, самим тобой написанной.
— Все проще простого, — доложил он своему начальству. — Замок Барсака необитаем со времен Великой французской революции. Даже днем никто из деревенских не рискует приблизиться к нему. Из-за легенды, согласно которой последний граф Барсак был вампиром.
Предложение приняли. В большом тайнике неподалеку от замка установили коротковолновый передатчик и разместили там троих опытных радистов, работавших по очереди. И возглавил всю операцию он — «граф Барсак». Ангел-хранитель, а точнее, демон-хранитель.
— Ниже по склону холма находится кладбище, — сообщил он своим подопечным. — Это скромное место последнего приюта бедных невежественных людей. Единственное внушительное сооружение там — родовой склеп Барсаков. Мы вскроем его, вынесем останки последнего графа наружу и устроим так, что жители деревни обнаружат пустой гроб. После этого они никогда более не осмелятся приблизиться ни к склепу, ни к замку, потому что получат подтверждение правдивости легенды: граф Барсак — вампир, и он снова бродит по свету.
Тогда возник вопрос:
— А если будут скептики? Если кто-нибудь не поверит?
— Поверят, — последовал незамедлительный ответ. — Потому что по ночам буду появляться я — граф Барсак.
И когда он показался в гриме и черном плаще, все вопросы сразу отпали: это была его роль.
Да, это была его роль, и он отлично с ней справился.
Взбираясь по лестнице, граф одобрительно покачивал головой. Он вошел в фойе замка. Крыши не было, и только паутина скрывала от взгляда сияние восходящей луны.
Да, это была его роль, но всему приходит конец. Американские войска стремительно наступают, значит, пора опустить занавес, пора раскланяться и уйти со сцены. Об уходе он позаботился заранее.
С началом отступления немецких войск склепу нашли еще одно применение. Там устроили надежный склад антиквариата, принадлежавшего Герингу, а в замок пригнали грузовик. Трое радистов получили новые роли: они должны спуститься на грузовике вниз к склепу и погрузить в него ценности.
Ко времени появления графа все должно быть погружено. Затем они наденут похищенную американскую военную форму, возьмут поддельные документы и пропуска, проскочат через линию фронта за рекой и в установленном месте присоединятся к немецким войскам. Он предусмотрел всякого рода случайности. Когда-нибудь в своих мемуарах…
Но думать об этом сейчас было некогда. Граф посмотрел на небо — луна взошла высоко. Пора отправляться в путь.
Ему не очень-то хотелось уходить. Там, где другие видели только пыль и паутину, он видел сцену — декорации его самого удачного спектакля. Играя роль вампира, он не пристрастился к вкусу крови, но как актер, он обожал вкус славы. А здесь он достиг ее.
