Я хочу увидеть дождь

— Ну, колитесь! — весело сказал Миша. — Кто от чего драпает?

Я вздрогнул. До этого мы летели в тишине, разбавляемой лишь ворчанием пилота. И внезапно Миша решил поговорить.

— А мы драпаем? — удивлённо спросил я.

— На «Северную» только драпают. Я вот хочу быть как можно дальше от дурня-отчима.

С Мишей мы познакомились в гавани. Кроме нас на борту было ещё двое. Игнат — пилот корабля. Я бы мог описать его как «очень выразительный затылок». И пассажир — девушка со светлыми волосами и бледным лицом. Её имени я не знал. Она держалась особняком и всё время смотрела в иллюминатор.

— Я — доброволец. И никуда не драпаю, — гордо сказал я. — Хочу быть одним из тех, кто…

— Да хватит заливать-то, — перебил меня Миша. Он был похож на взъерошенного хорька и из-за этого казался нервным. — Мы за границами Земли, можешь признаваться, — он задумался и спросил: — От властей сбегаешь, да?

— Нет, я действительно…

— Ладно, Олег, с тобой всё ясно, — махнул рукой Миша и обратился к девушке: — А ты, Белоснежка, зачем на «Северную» летишь? Тоже доброволец?

— Меня зовут Нора, — спокойно сказала девушка.

— Хорошо, Нора. Хотя Белоснежка звучит лучше, — не сдавался Миша. — Так зачем тебе туда надо?

— Я хочу увидеть Дождь.

Мы летели на «Северную звезду» — станцию на орбите Нептуна. Первое поселение людей за поясом астероидов. Чтобы не сидеть в тишине все десять часов пути, Миша предложил поделиться «своими историями». Но в основном болтал он.

— Лучшие оценки на курсе, поэтому взяли сразу, — тараторил Миша. — Буду работать в исследовательском. А ещё вычислять, какие метеориты в нас попадут.

— А мне потом их сбивать, — сказал я.

— О, так ты пилот «щита», — обрадовался Миша. — Получается, в одной команде будем. Эх, Нора, не увидишь ты метеоритный дождь. Всё, что к «Северной» подлетит, Олег собьёт.

— Дождь не опасен, — тихо сказала девушка.

— Слушай, ты ведь не из этих? — осторожно спросил Миша. — Марсианских?

Нора попыталась что-то ответить, но её перебил Игнат. До этого он молча управлял кораблём и лишь иногда ворчал.

— Вроде опровергли, — сказал Игнат. — Только идиоты всё ещё уверены, что там метеориты.

Миша фыркнул. Я усмехнулся. Похоже, мы оба видели мировые новости.

В НАСА считали, что Дождь — это газ. В Роскосмосе ограничивались стандартным «скоплением пыли и частиц». В Китае упорно продвигали версию с метеоритами. А жители марсианской колонии вообще думали, что это воплощение Бога. Никто ничего не знал, но все наперебой придумывали объяснения. Эксперты сошлись только в одном — Дождь пройдёт недалеко от «Северной».

— Я слышал, как они вещали, — продолжал Игнат. — «Вы все слепые и не умеете пользоваться телескопами». Это если убрать словесную чепуху.

— Хорошо хоть не дошли до варианта с инопланетянами, — пробубнил я.

— Это, кстати, самое правдоподобное, — деловито сказал Миша. — Их версии — чушня. Они только делают вид, что всё знают. Никакой газ или пыль не прошли бы через облако Оорта в таком виде.

Мы с Норой удивлённо посмотрели на Михаила. Даже Игнат на секунду обернулся.

— Эй, алё, лучшие оценки на курсе, помните? — спросил Миша и пафосно добавил: — А эти псевдоэксперты только и знают, что…

Я приготовился слушать долгую историю об идиотизме современных учёных. Но меня спас Игнат.

— Эй, пассажиры, — позвал он. — Посмотрите направо. Может, раз в жизни такое увидите.

Я повернулся к иллюминатору.

«Пухлик» выпрыгнул из «кротовой норы»[1] на орбите Юпитера. Тучное тело планеты заслонило весь мир. Рядом с таким гигантом я ощущал себя космической пылью. Но всё же заметил то, что действительно можно увидеть раз в жизни.

Перед Юпитером скромно и грациозно проплывала Европа, приветствуя нас одним из своих гейзеров. Вода и пар поднимались на сотни километров. Они будто хотели сбежать из родного океана. Но всё равно возвращались.

— Видел это на записи, — тихо сказал Миша. — Но никогда вживую.

Вряд ли кому-то из нас повезёт ещё раз увидеть «приветствие Европы». Я знал, что кружить рядом с Юпитером было опасно. Даже в экранированном «Пухлике».