Rudi van Dantzig
Voor een verloren soldaat (В честь пропавшего солдата), 1984-1985
перевод bl-lit, 2011-2012г. (www.bl-lit1.info)
Зимний голод
1.
Будильник звонит в пять утра. Я, спотыкаясь, выхожу из своей комнаты.
В полумраке прихожей меня неумолимо ждёт прямоугольный предмет: чемодан.
Так начинается этот день.
Линолеум неприятно холодит босые ноги.
Дрожа, я умываюсь в раковине. Струя воды сильно шумит, ударяя по её стенкам.
Мой отец ходит по дому на носках, стараясь не разбудить моего младшего брата.
Он склоняется над кухонным столом, режет кусок хлеба пополам и смотрит на меня испытующе.
"Ты боишься?"
"Нет."
Мне трудно говорить, так как мое горло судорожно сжимается.
Я отодвигаю половину бутерброда.
"Еще слишком рано?"
Я причёсываюсь на прямой пробор. Вижу себя в зеркале бледным, размытым пятном.
На прошлой неделе в школе медсестра с двумя стеклянными стержнями рылась в моих волосах в поисках вшей.
Я чувствовал, как ледянными своими щупальцами они целеустремленно и быстро двигались по следам добычи.
Я вспотел, пока медсестра советовалась с учителем в углу класса и посматривала в мою сторону.
"Я осмотрела этого ребенка", сказала она, "На следующей неделе у него будет сыпь."
Что она увидела? Теперь меня обреют наголо?
Я получу тогда прозвище "Вшивый король" и никто не захочет близко подходить ко мне.
К счастью, я уезжаю как раз вовремя.
"Пора, нужно торопиться," шепчет мой отец, "Мы должны идти."
На полу прихожей, рядом с дверью, угрожающе и неизбежно, стоит чемодан.
Я захожу в свою комнату, чтобы надеть пальто.
Бесцельно слоняюсь по своей маленькой комнате. Все мои вещи уже упакованы.
Я молча зеваю и волнуюсь.
Снова выхожу в коридор, старый деревянный пол и лестница скрипят под моими ногами.
Я не могу спокойно стоять и ждать, поэтому начинаю спускаться по темной лестнице.
Мои ноги нащупывают ступени, которые ежедневно сотни раз я пробегаю вверх-вниз.
Мой отец, осторожно закрывая дверь, шипит на меня:
"Псст, весь дом еще спит".
На площадке второго этажа я жду, пока мой отец догонит меня, и пропускаю его вперед, тревожно вцепившись в перила и вглядываясь в тёмный колодец лестницы.
Входная дверь приоткрыта, в полосе раннего солнечного света, падающего в угол, танцуют пылинки.
Мой отец передает мне мой чемодан.
"Подожди на тротуаре".
Я делаю несколько неловких шагов по пустынной улице.
Моя тень вытянута и резко очерчена на тротуаре.
Прохладный утренний воздух покалывает в носу и холодит голые колени.
Я чихаю. Звук отражается эхом от домов.
Я смотрю на окна. Немногие целые заклеены коричневой лентой крест-накрест.
Из разбитых окон тут и там выступают самодельные трубы импровизированных буржуек.
Балконные двери приоткрыты, словно зевающие рты.
Кругом тишина и сон.
Это день, в который я уезжаю отсюда.
Когда дети на моей улице проснутся, меня уже здесь не будет.
Анни и Вилле, Ян, Карел, Эппи: я ухожу.
Уезжаю. В деревню.
Позавчера я даже не подозревал об этом. Коллега моего отца, мистер Андерсон - "Фриц", как назвал его мой отец,
пришёл к нам. Они сидели за закрытыми дверями в комнате и разговаривали.
"Иди пока в свою комнату и ложись спать. Мы скоро закончим."
Когда мистер Андерсон ушёл, мой отец поднял меня с кровати и обнял. Забавно.
На следующее утро я видел, как мой отец кормил моего младшего брата, ложку за ложкой.
Не глядя, он опускал ложку в тарелку до тех пор, пока она не опустела и вдруг сказал, тихо и выразительно:
"Знаешь, Йерун, ты должен на некоторое время уехать в деревню, на ферму.
"Мистер Андерсон узнавал на заводе. В понедельник грузовик едет в деревню и ты можешь поехать на нем.
Будешь сытно кушать и играть на свежем воздухе."
Он посмотрел на меня как на незнакомца, неуверенно.
"Я думаю, что мы должны так поступить. Для тебя будет лучше, если ты некоторое время побудешь подальше.
И Бобби достанется больше еды."
Я ничего не сказал и вяло выводил мизинцем круги на столе.
"Это не надолго, война закончится в скором времени. Союзники уже во Франции.
Ты скоро вернешься домой."
Я смотрю на наш балкон, где ветер раздувает занавески.
За ними, в маленькой комнате, спит мой маленький брат.
