О системных проблемах нашего военного строительства
Без их кардинального разрешения невозможно эффективно двигаться вперед.
Если строить дом без строгого соблюдения строительных норм и правил, он непременно рухнет. Например, можно начать сооружение с пятого этажа вместо первого. Не заложить фундамент. Построить дом на слабых грунтах и плывунах. Вместо высококачественного цемента применить песок. Можно не сомневаться – здание обязательно завалится. Военное строительство в нашей стране за последние четверть века отчасти напоминает эти процедуры. Кухня размещается в ванной, спальня – на крыше, а туалет выносится на балкон, причем последний делается без соответствующих ограждений, а отхожее место – в сокращенном или скадрованном составе, в виде одного унитаза. Потом после грохота от завала только что построенного здания и оседания туч пыли строители-неудачники удивляются: как, почему так вышло, что случилось?
И в самом деле, в чем причина? Почему так получается, что сначала влево, потом вправо, затем назад и в конце концов вперед, но в результате, в сухом остатке ноль или величина, весьма близкая к нему?
В ходе разного рода мероприятий, проводимых в Вооруженных Силах, можно менять длину и форму аксельбантов, фасон головных уборов и шитье на фуражках, цвет приборного сукна, вводить и отменять воротники, удлиннять до полутора метров уши на шапках-ушанках и вновь укорачивать их до 15 сантиметров, но если не затрагивать основ, на которых, собственно говоря, и держится здание российских Вооруженных Сил, то результат всегда будет примерно одинаков. Поэтому и есть смысл остановиться на некоторых основополагающих проблемах, без конструктивного разрешения которых у нас вряд ли получится что-либо дельное в сфере военного строительства.
Первое.
Вряд ли для кого будет тайной мадридского двора (так в нашей стране сложилось исторически), что область строительства армии и флота является вотчиной сугубо двух лиц – Верховного главнокомандующего и отчасти министра обороны. Исключительно от их знаний, воли и глубины понимания вопроса зависят те или иные судьбоносные решения. В ряде случаев эта система давала отличные результаты (Петр Великий, Сталин), порой – весьма хорошие (Леонид Брежнев), но зачастую дело заканчивалось явными провалами (Михаил Горбачев, Борис Ельцин).
Ярко выраженным недостатком этой системы является отсутствие каких-либо прозрачных процедур и механизмов принятия решений по ключевым вопросам военного строительства. Кроме того, не существует никакого аварийного автомата защиты от волюнтаристических (и просто дурацких, что называется, из ряда вон) решений. И сегодня в Вооруженных Силах, к примеру, напрочь отсутствует какой-либо способ защиты от своеволия и фантазий первого лица военного ведомства. К примеру, выпрыгнул, как черт из коробочки, Анатолий Сердюков, наворотил дел, что у экспертного сообщества волосы и поныне дыбом стоят, – и пропал со сцены. Уже давно нет самого непопулярного в новой (да и старой) российской истории министра обороны, а завалы, оставшиеся после него, разгребать придется еще не одно десятилетие. И нет никакой ответственности за содеянное. И непонятно, кто оплатит издержки его начальственного пыла и административного восторга в проведении разрушительных для обороноспособности государства затей.
