Монах из Мохи

THE MONK OF MOKHA by DAVE EGGERS

Copyright © 2018 by Dave Eggers

Книга издана с любезного согласия автора и при содействии The Wylie Agency

Перевод с английского Анастасии Грызуновой

Редактор Ирина Залогина

Художественное оформление и макет Андрея Бондаренко

Все права защищены. Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения владельца авторских прав.

© Анастасия Грызунова, перевод, 2021

© Андрей Бондаренко, макет, дизайн обложки, 2021

© «Фантом Пресс», издание, 2022

А отчего? Оттого что открылся миру и тот давит на него. Конкретно? Вот конкретно: что представляет собой мужчина? В городе. В этом веке. В переходный период. В общей массе. Преображенный наукой. Подвластный учреждениям. Всецело подконтрольный. Среди торжествующей механизации. После недавнего краха радикальных надежд. В обществе, которое перестало быть сообществом и обесценило личность. Ибо возобладала множественная сила большинства, не принимающая в расчет единичное. Тратящая миллиарды на борьбу с внешним врагом, оставляя без денег домашние порядки. Допустившая дикость и варварство в крупнейших своих городах. При этом добавьте давление человечьих миллионов, познавших силу согласованного образа действий и мыслей. Как мегатонны воды формуют организмы на дне морском. Как приливы шлифуют гальку. Как ветры выдувают утесы. Прекрасная сверхструктура, открывающая новые горизонты перед неисчислимым человечеством.

Сол Беллоу, «Герцог»[1]

Мы с Мохтаром Альханшали уговариваемся о встрече в Окленде. Мохтар только что вернулся из Йемена – еле ноги унес оттуда. Ему, гражданину США, американское правительство предоставило бежать от саудовских бомб и мятежных хуситов самостоятельно. А из страны не уедешь. Аэропорты в руинах, дороги перекрыты. Эвакуацию не провели, помощи не оказали. Государственный департамент бросил на произвол судьбы тысячи американских йеменцев, которым пришлось выкручиваться самим, спасаясь от блицкрига – десятков тысяч бомб американского производства, которыми забрасывали Йемен военно-воздушные силы Саудовской Аравии.

Я жду Мохтара (ударение на первый слог, Мо́хтар) перед кофейней «Голубая бутылка» возле Джек-Лондон-сквер. Тем временем где-то далеко, в Бостоне, судят двух молодых людей, братьев, которых обвиняют в организации серии взрывов на Бостонском марафоне – девять человек погибли, сотни ранены. В вышине над Оклендом завис полицейский вертолет – наблюдает забастовку докеров в Оклендском порту. На дворе 2015 год: четырнадцать лет прошло с 9/11, семь – с прихода в Белый дом администрации Барака Обамы. Страна отошла от времен Буша и обострения паранойи; активные преследования американских мусульман отчасти поутихли, но любое преступление, совершенное американским мусульманином, по нескольку месяцев кряду раздувает пламя исламофобии.

Приезжает Мохтар – он старше, собраннее, чем в последнюю нашу встречу. Из машины выходит человек в хаки и лиловой безрукавке. Волосы коротки и напомажены, эспаньолка аккуратно подстрижена. Шаг ровен необычайно – торс почти неподвижен, ноги несут Мохтара через дорогу к нашему столику на тротуаре. Мы обмениваемся рукопожатием – на правой руке у него крупное серебряное кольцо, испещренное паутиной значков и с крупным рубиново-красным камнем.

Он заскакивает в «Голубую бутылку» – поздороваться с друзьями, которые там работают, и принести мне чашку эфиопского кофе. Требует подождать, пока остынет, а уж потом пить. Кофе нельзя пить слишком горячим, говорит он, – не чувствуешь оттенков, вкусовые сосочки от жара немеют. Когда мы наконец устраиваемся за столом, а кофе остывает, Мохтар приступает к своей истории – как его поймали и освободили в Йемене, как он рос в Тендерлойне (это чуть ли не самый неблагополучный район Сан-Франциско) и как, работая консьержем в шикарном небоскребе в центре города, он нашел свое призвание – кофе.

Мохтар тараторит. Он очень остроумный и бесконечно искренний, истории свои иллюстрирует фотографиями в смартфоне. Порой ставит музыку, которую слушал по ходу сюжета. Порой вздыхает. Порой недоумевает, как это он такой уродился, отчего ему так повезло – ребенок из Тендерлойна, бедная семья, а теперь он кофейный импортер, и довольно успешный. Порой смеется, изумляясь, что еще жив, – он ведь угодил под саудовскую бомбардировку Саны, а когда страну охватила гражданская война, побывал в заложниках у двух разных йеменских группировок. Но в основном ему охота поговорить про кофе. Показать мне фотографии – кофейные деревья, кофейные фермеры. Поделиться историей кофе – многослойной сагой о приключениях и подвигах, что наделила кофе его нынешним статусом, превратила в главное топливо мировой продуктивности и товар потребления на семьдесят миллиардов долларов. Застопоривается Мохтар лишь однажды – рассказывая, как переживали его друзья и родные, когда он застрял в Йемене. Его большие глаза наливаются слезами, и он умолкает, листает фотографии в смартфоне, берет себя в руки и продолжает.