В. КАРАХАНОВ
Мое человечество
ПОВЕСТЬ
Коридор длинный-длинный. Радуги вокруг ламп, белесые провалы окон. Может быть, туман? Откуда же в помещении?
Завтра двадцать девять... Глупая... всего двадцать девять..
Сбылась детская мечта: она никогда не будет старухой... никогда... Сколько у нас теперь таких никогда? Щелкнуло зеркальце. Глаза и волосы... больше ничего. Нет, мелькнули чьи-то усики.
Ей улыбался парень в белом:- Мадам Нинель?
Глупое увлечение звучными именами. Дима Маленький... Он и тогда смеялся над этим.
- Нет просто Нина. Уже давно.
- Достижение...
"Самая большая язва биофака", - с удовольствием вспомнила она.
- Как дела? - перешел он на обычное.
- Ничего... У меня рак, - ответила она.
Дима сморщился и вдруг потащил ее за собой. Дверь, еще одна...
- Илья Борисович...
Он обращался через ее голову к такому же высокому, тоже в белом.
"Как среди снежных великанов" - подумала Нина и невольно улыбнулась.
- Чему же вы тогда улыбаетесь? - донеслось до нее.
Крупный с горбинкой нос, глаза, как омуты, и выпуклый крутой лоб.
Действительно - чему? Она беспомощно пожала плечами.
Он резко задавал вопросы, аккомпанируя на столе перестуком пальцев.
- Когда вы узнали? (тук, тук...).
- Окончательно сегодня.
- Начались боли? (снова дробь).
- С полгода...
Дробь усилилась. Разом - тишина.
Обещал затребовать историю болезни.
Дима Маленький уже в коридоре записал номер ее телефона.
- Креймер - бог! - крикнул вдогонку.
Встреча с Ниной выбила Диму из колеи. Машинально подкручивая винты, он смотрел в окуляр и не мог сосредоточиться. Вот она, клетка - живой кирпичик организма. До чего примитивно выглядит этот химический комбинат в обычном световом микроскопе. Сколько сложнейших процессов скрыто за кажущейся простотой. И главный из них - воспроизводство по законам миллионолетней давности. Дезоксирибонуклеиновая кислота - мощный генетический аккумулятор, святая святых мкиромира. От нее заряжается рибонуклеиновая кислота и транспортирует наследственную информацию на матричную РНК. Шаблоны переработки сырья готовы, и поступающий белок штампуется по строго определенным конфигурациям - только так, как нуждается клетка для своего развития. Четкий, выверенный ритм жизни!
И вдруг - авария! Худшая из всех возможных. Авария на ДНК! Ни одному заболеванию, кроме рака, не удаетсятакая диверсия. Начинается сдвиг внутриклеточного обмена веществ. ДНК снижает, затем вовсе прекращает подачу информации. Останавливается рибонуклеиновый транспорт. А питательное сырье продолжает поступать, и матричная РНК не в состоянии его дифференцировать. Приспосабливаясь к новым условиям, она становится авторепродуктивной. Это кульминация, предрак. Человек работает, смеется, мечтает.
Никаких признаков катастрофы. А в контрольном механизме ядра уже отдана предательская команда.
Неизвестный фактор побуждает измененную М-РНК активизироваться: упрощенно синтезировать неспецифический белок. Происходил окончательный сдвиг в обмене веществ одной, единственной клетки. Но этот сдвиг уже закреплен на генетическом уровне. Делясь, клетка передает его дочерним, растет пятая колонна, опухоль закрывает пищевод, блокирует желудок, вползает в нежную ткань легких. И наступает тишина... Тишина - как после ответа Нины.
Креймер закурил, предварительно прогрев мундштук огоньком зажигалки.
- Обычная история: полгода назад начались боли, узнала сегодня, значит - наступило завтра, Маленький встает, громко задвигает стул.
Бог внимательно смотрит на него.
- Первая любовь?
- Совсем не то... Она - филолог. Виделись на поточных лекциях.
- Красивая...
- Ей это здорово поможет, - язвит Дима.
Он заглядывает через плечо Бога. Ну конечно, опять кол.дует над этими трижды проклятыми кислотами.
Даже самому себе он не хотел признаться, что боится.
Боится новой ампутации. Уж он-то хорошо знал, почему исследовательский метод шефа называют хирургическим. Ведущий онколог Ленинграда давно оставил клинику, но превратил лабораторию в операционную. Диму не покидало ощущение, ;по он непрерывно ассистирует при операциях, последовательность которых невозможно предугадать.
