mmmavro.org | День 121, Эрозия

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 121-й.

 И настал сто двадцать первый день.

 И сказал Люцифер:

– Любовь не ведает сомнений и не знает вопросов. Где начинаются вопросы, там кончается любовь.

"Он не помнит слова «да» и слова «нет»,

Он не помнит ни чинов, ни имён.

Он способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон..."

В.Цой.

"Яко же бо олово гинет часто разливаемо,

тако и человек, приемля многие беды".

 Даниил Заточник, памятник XIII века.

1.

 – Вы знаете, что такое эрозия?

Бузунов с неудовольствием посмотрел на спрашивающего. Незнакомый, средних лет мужчина глядел на него и как-то сомнительно улыбался. То ли насмешливо, то ли, наоборот, приветливо и доброжелательно. Не поймёшь сразу. Бузунову всё это совсем не понравилось. Он не любил, когда над ним смеялись.

 – Примерно, – сухо проронил он, уставясь откровенно в упор на своего неожиданного оппонента. При его почти двухметровом росте, бычьей шее и косой сажени в плечах это обычно действовало безотказно. Однако в данном случае не сработало.

 – Понятно,.. – иронически ухмыльнулся мужчина и покивал с таким видом, словно все его опасения насчёт Бузунова только что полностью подтвердились.

 ("Ни черта ты, братец, не знаешь!" – отчётливо читалось в его уже откровенно насмешливом взгляде. Это было тем более обидно и неприятно, что представление об эрозии Бузунов действительно имел весьма и весьма смутное. Да вообще почти что никакого! Что-то там с выветриванием связанное, кажется?.. Эрозия скал,.. почвы... "Эрозия матки", – неизвестно от куда-то всплыло вдруг в памяти. Тьфу!)

 – Эрозия скал. Выветривание!

 Бузунов вздрогнул, настолько неожиданно для него прозвучала эта фраза. Собеседник будто мысли его подслушал. И произнёс их вслух.

 – Ветер дует непрерывно, и каждое его дуновение уносит прочь крохотную частицу породы. Совсем ма-аленькую такую, малюсенькую, незаметную совсем, почти невидимую, микроскопическую! – мужчина, дурашливо кривляясь, показал двумя пальчиками, насколько маленькую частичку уносит прочь ветер. (Бузунов стиснул зубы.) –

Вроде и невелика потеря. Пылиночка!.. Но! – он назидательно поднял вверх указательный палец. –

Потихонечку да полегонечку, за пылиночкой пылиночка... Раз! И в результате от монолитной когда-то скалы, казавшейся вечной и незыблемой, остаются лишь жалкие остатки. Изъеденные, словно оспой. Что-то типа пемзы. Вот так-то, Федор Федорович! Это и есть эрозия.

– Откуда Вы знаете моё имя!? – Бузунов хотел было уже начать действовать, но это неожиданное обращение к нему по имени-отчеству его остановило. Эт-то ещё что!? Откуда он?.. Кто это?!

– Да уж знаю! – незнакомец неожиданно заглянул Бузунову прямо в глаза, и тому вдруг стало не по себе. Сердце захолонуло. Глаза у мужчины были мёртвые. Так мог смотреть зомби какой-нибудь. Вурдалак. Но не человек! Бузунова трудно было вообще-то запугать, но тут он почувствовал, что у него аж мурашки по спине забегали. А кожа на голове словно в гармошку мгновенно стянулась. Как от нестерпимого холода.

– К-кто В-вы?.. – заикаясь, пробормотал он и слегка попятился.

– Кто-кто... Дед Пихто! – мужчина глумливо подмигнул перепуганному и растерянному Бузунову. – Вы лучше мне вот что скажите, многоуважаемый Федор Федорович! – он снова взглянул Бузунову в глаза. Тот ощутил внезапно, как струйки пота быстро скользнули у него вниз по позвоночнику, и зябко передёрнул плечами. Будто ему сам дьявол только что в глаза заглянул! Вельзевул! – Вы сами-то верите в то, что Вы тут наговорили? Про честь, совесть?.. Про любовь?.. "Табу"!.. "Нельзя, значит нельзя!.. Ни при каких обстоятельствах!.." А? Только честно!

– Верю, – прохрипел Бузунов и тяжело сглотнул ("Изыди!"). – Верю!

– Верите, значит,.. – мужчина (или кто он там?!..) задумчиво посмотрел снизу вверх на сжавшегося в каким-то ледяном ужасе огромного Бузунова и усмехнулся. – Ну, что ж, Федор Федорович, посмотрим. Проверим!

……………………………………………

В этот день Бузунов напился до чёртиков. Просто, чтобы забыться. Но забыться не удавалось. Никак! Таинственный незнакомец не шёл у него из головы. И сам он, и всё, что с ним было связано.