В настоящее время, когда Литовския древности обращают на себя особенное внимание ученых, думаю, не безполезно будет представить хотя несколько общих очерков из истории и мифологии некогда могущественнаго Литовскаго Княжества. С этою целью изображены на прилагаемой виньетке развалины замков, до сих пор существующих, и некоторые предметы, добытые из недра земли, где пролежали они целыя столетия.
Как история Литвы, так и памятники ея древности почти до половины нынешняго века оставались неразгаданными. История — это храм, в котором должны умолкнуть страсти, побуждения, житейския связи и отношения. Историк — это жрец истины, повергающий на ея алтарь иногда не токмо собственныя выгоды, но самое спокойствие. Суд настоящаго редко бывает справедлив для историка своего народа; фанатизм, пристрастие позорят доблестное имя, которому суждено быть увенчанным будущим поколением, когда события и время утишат страсти, уничтожат побуждения, отталкивавшия историческия истины, истины неопровержимыя, но попираемыя неведением или заблуждением. И счастлив историк, если при жизни найдет хотя не многих, способных оценить его труд и самоотвержение.
История Литвы и ея столицы, Вильны, обязана своим бытием Феодору Нарбутту[1] и Иосифу Игнатию Крашевскому[2]. Они изторгли минувшее этой любопытной страны из хаоса, в котором оно блуждало дотоле; освободили от оков заблуждения и проложили прекрасное поприще будущим изследователям. Много ученых бросились уже на это поприще, многих труды приносят уже некоторую пользу; но повторяем, главная заслуга принадлежит безспорно Нарбутту и Крашевскому, и принадлежит не только потому, что они первые посвятили свои труды этому предмету, но и потому в особенности, что в трудах этих видна основная цель: олицетворить великое назначение Историка, т. е. высказать истину, основанную на фактах, критике, соображении и совершенном безпристрастии.
Сколько история Литвы обязана Нарбутту и Крашевскому, столько же археология этого любопытнаго края обязана Графу Евстафию Пиевичу Тышкевичу[3]. Он первый обратил внимание на этот важный предмет и многолетними трудами успел сделать гораздо больше, нежели сколько можно было ожидать от одного частнаго лица. К тому же Граф Тышкевич примером своим породил любовь к науке, породил подражателей, с пользою подвизающихся на этом прекрасном поприще.
Виленская губерния — центр древняго Литовскаго Княжества богаче других памятников минувшаго. Благодаря талантливому Виленскому художнику Викентию Дмоховскому[4], нам удалось представить хотя несколько из этих памятников. Вот краткое объяснение каждаго из них. Начнем с Перкунаса и дубоваго дерева; но, чтобы объяснить мысль художника, мы должны прежде хотя несколько углубиться в Литовскую мифологию.
Языческая вера Литовцев происхождения Восточнаго; в ней проявляются мифы Персидские, Индейские, а также Римские и Скандинавские. Из этих разнородных начал время и обстоятельства образовали единое целое, коего главное основание — поклонение солнцу, звездам и огню. Вот некоторыя из философическо-религиозных понятий древних Литовцев. Мир, по мнению их, существовал искони. Все существовавшее в мире было воплощенным божеством. Оно проявлялось двояко: как благодетельное или как гибельное — было добром или злом. Эти два начала, находясь в постоянной борьбе между собою, сосредоточивались в источниках добра и зла. Понятие о верховной силе проявлялось в слепом веровании в предопределение. Оно управляло всем, от песчинки до государства. От него зависела участь не только людей, но и богов. Верховное существо определяло судьбу себе, людям, земле, растениям, всему, и никто и ничто, самое это существо не могли избежать этой судьбы или переменить ея. Самый грех был следствием не злой воли человека, но предопределения, и кто согрешил, тот не мог не согрешить.
Жизнь проистекала из двух начал — добра и зла; — силы созидающей и силы уничтожающей. По этому-то последней преимущественно и поклонялись Литовцы как силе грозной — властительнице жизни.
