Весна выдалась на редкость холодная, поздняя. Весь март, месяц обычно солнечный, стояла пасмурная морозная погода с сильными снегопадами и метелями. Минула неделя, как наступил апрель, а в Зареченске только побежали первые, робкие пока еще, ручейки. Да и то, ручьи побежали в городе, а за городом по-прежнему царила зима.
В вечерних сумерках, по некрепкому еще насту, через старое кладбище шли трое плохо и грязно одетых мужчин, в народе называемых бомжами. Они были разного возраста, но удивительно похожи друг на друга. Бродяг роднили небритые, страдальчески перекошенные одутловатые лица, болезненные движения, бессмысленные выражения глаз. Бомжи двигались медленно, то и дело проваливаясь в глубокий снег. Самый молодой, которому на вид можно было дать лет пятьдесят, в самом же деле не исполнилось и тридцати, тащил на длинной веревке по снегу дюралевый лист с загнутыми краями. В импровизированных салазках гремели немудреные инструменты: короткий ломик, гвоздодер, большой молот. Сверху лежали крепкие вместительные сумки.
Троица промышляла сбором цветных металлов. В своем маленьком бизнесе бичи не брезговали ничем: воровали медную и алюминиевую проволоку с линий электропередач, снимали таблички с надгробий, сковыривали бронзовые буквы с памятников ветеранам больших и малых войн. В тот вечер они намеревались почистить древний графский склеп, чудом сохранившийся до наших дней почти не тронутым.
- Долго еще?! – недовольно крикнул бомж, что шел вторым.
В этой компании он был главным. Наверное потому, что в отличие от подавляющего большинства бездомных, обычно забитых и безответных, был по натуре дерзкий и злой. Да еще имел за спиной две ходки по серьезным статьям и прежде даже обладал некоторым авторитетом в блатной среде – давно, когда еще не совсем опустился. От тех пор остался нахальный норов да звучная кличка – Варлей.
- Ну чё молчишь?! В ушах бананы что ли?! – взревел Варлей, не дождавшись ответа.
Первый бомж, самый старый, обросший седой бородой, обернулся.
- Не ори. Как бы кто не услышал, - вполголоса сказал он.
- Тока ты ни хрена не слышишь. Долго еще, говорю?
- Да пришли уж. Вона, за теми березами темнеет. Видишь?
Варлей посмотрел в указанном направлении, проворчал:
- Днем надо было идти, ни хрена бы нас тут никто не засек…
Старинный склеп графов Вороновых до половины занесен снегом. Чугунная дверь с кованым барельефом, изображающим распятого Христа, приотворена. Снега нанесло и на полуразрушенные каменные ступени, уводящие вниз, под землю. Внизу – густая тьма.
- Ну что? Так и будем стоять? – спросил Варлей. Спросил почему-то шепотом. – Где фонарь?
- Так у тебя.
- А-а… точно, мля. Пошли.
Варлей вытащил из-под вороха одежд краденый водонепроницаемый фонарь. Щелкнул переключателем раз, другой, третий… наконец фонарь включился. На снегу появилось тусклое желтое пятно.
- Батарейки того гляди сдохнут… - пробурчал Варлей. – Ладно, если что – костер разведем.
Он направил слабый луч на ступени и начал спускаться. Остальные двинулись за ним. Внизу оказалась еще одна чугунная дверь. Варлей нервно толкнул ее, дверь отворилась с пронзительным скрипом. После вечернего морозца внутри показалось тепло. Вот только запах… Привычные и к свалкам и к загаженным подвалам бродяги скривили носы. В затхлом воздухе присутствовало что-то омерзительное…
Представшая взору охотников за цветметом усыпальница оказалась неожиданно просторной. Тусклый луч фонаря выхватил из темноты ряд саркофагов. Массивные каменные гробы невозмутимо стояли у стены, безучастные к делишкам живущих.
Варлей повел фонариком. Блеснули желтым крупные шары – по шесть на каждом саркофаге. Он бросился вперед, посветил на один шар в упор.
- Чего это? Латунь что ли?
- Наверно… может даже бронза, - отозвался старик.
В глубине души старый бомж до конца не был уверен, найдут ли они в старом склепе хоть что-то полезное. Последний раз он был здесь много-много лет назад… словно бы даже в другой жизни.
- Черт! Батарейки сдохли! – в голосе вожака не было обычной злости, только азарт. – Митяй! Давай, херачь за дровами…
