- Да где я тебе здесь дров найду? – недовольно откликнулся молодой.
- Где хош. Давай быстро! Палок каких-нибудь наломай…
Митяй недовольно направился к выходу. Старик тем временем выудил из бездонных карманов длинного драпового пальто несколько газет. Скомкал одну по длине, чиркнул спичкой. Спустя несколько секунд на темных каменных стенах заплясали причудливые тени. Старик поднес огонь поближе к одному из саркофагов. Помимо бронзовых подсвечников, закрепленных по углам, на светлой мраморной плите темнел еще и прямоугольник, покрытый выгравированными надписями. Прямоугольник явно из того же материала, что и подсвечники.
Варлей присвистнул.
- Это мы удачно зашли! А там что?
Старик развернулся. Саркофаг, находящийся от него через один, разрушен. Огонь обжег заскорузлые пальцы. Бомж дернулся, выронил газету. Огонь погас.
- Ну, чего ты там копошишься?! – прикрикнул Варлей.
- Обжегся, - обижено протянул старик. – Рука болит.
Он чиркнул спичкой, жадно занялась следующая газета. Огонь осветил разрушенную мраморную гробницу.
- Кто-то здесь уже побывал, су-уки! – констатировал Варлей. – Еще немного значит и мы бы не успели.
- Да не-ет, - протянул старик. – Это давно. Я еще мальчишкой был, когда эту могилу разломали. Это могила генерала, вон смотри… - он наклонился, поднес огонь ближе к валяющейся на полу крышке. В зыбком свете живого огня проступили вырезанные в камне буквы:
«Генерал от инфантерии
Воронов Петр Иванович.
1765 – 1822.
Герой Отечественной войны».
Под надписью были изображены перекрещенные сабли.
- Ну и что?
- Так саблю золотую искали. Ходил слух, что когда генерала хоронили, вместе с ним положили и золотую саблю.
- Нашли?
- Откуда я знаю? Может и нашли…
- Херня это все. Какой дурак золото в гроб будет класть?
Догорела вторая газета. Пришел черед третьей.
- Где там этот придурок? – помянул Варлей Митяя. – Так мы совсем без бумаги останемся, чем дрова будем разжигать? Слышь, дед, а нахрена эти шары по углам? Для красоты что ли?
Он как раз пытался вывинтить один такой шар из плиты. Шар отвинтился, но стержень, на котором тот был закреплен, остался в мраморе. Придется выколачивать – не оставлять же эти бронзовые, да хотя бы даже и латунные, штыри другим.
- Думаю это подсвечники, - отозвался старик. – Видишь, вверху отверстие? Аккурат для свечи.
- Ты много думаешь, мля. Работай давай! – прикрикнул Варлей.
Он свернул уже два шара, а эти нахлебники только и могут лясы точить. Митяй еще этот… вот кто будет штыри из камня выколачивать.
В тишине неожиданно громко скрипнула дверь. Повеяло холодом, огонь дрогнул и погас. Варлей замер. Гулко прозвучали тяжелые шаги. Вожак почувствовал вдруг на спине липкий пот. Медленно, очень медленно повернул голову.
- Эй! Где вы там? – послышался от двери голос Митяя.
- Тебя где суку носит?! – рявкнул Варлей.
Он взбесился от собственного страха. Колени его дрожали. Надо же, скрипа какого-то испугался!
– Дров принес?!
- Не нравится мне здесь, - хрипло проговорил старик.
Он безуспешно пытался чиркнуть спичкой по коробку. Руки тряслись, промахивался… Наконец попал. Спичка сломалась.
- Да что вы, мать вашу?! – Варлей по привычке вымещал страх и злобу на более слабых. – Быстро огонь развели и за дело! А не то я вам хари порасшибаю!
Когда принесенные Митяем палки разгорелись, страшно уже не было. Варлей со старым бродягой заразительно хохотали над бородатым анекдотом про женщину, спешащую ночью через кладбище.
«Мужчина, проводите меня, а то я покойников боюсь», «А чего нас бояться-то?», - третий раз повторил Варлей сквозь слезы.
Огонь весело хрустел дровами, стены озарились багровым светом. Сизый дым копился под потолком и змеей уплывал в приоткрытую дверь.
Митяй положил сверху несколько толстых сучьев и отошел от костра в угол. Послышалось журчание.
- Эй! Ты чего там, ссышь что ли?
Новый взрыв хохота эхом отразился от древних стен.
- Обоссался сопляк. А чего нас бояться-то? – всхлипывал, не в силах уже смеяться, Варлей, размазывая слезы по чумазому лицу.
- Слышь, Варлей, а тут за стеной что-то есть, - сказал Митяй, застегивая ширинку.
- Чего там есть?
