Лапка-царапка

Кошка была старая — очень старая, — тем не менее она любила мурлыкать.

Когда темноволосая девочка, которая, казалось, прекрасно понимала, как нежны старческие тела, ласково почесала кошку под подбородком, та в ответ замурлыкала. Расценив это как предложение устроиться поудобнее, девочка, скрестив ноги, уселась прямо на пол комнаты, предназначенной для знакомства посетителей с потенциальными питомцами, куда их отправила сотрудница приюта «Коты-купидоны». С грацией престарелой балерины, страдающей артритом, маленькая рыжая кошка крошечными шажками приблизилась к девочке, забралась на колени, немного повозилась и наконец свернулась аккуратным клубочком. Закрыв глаза, животное заурчало ещё громче.

Пятилетняя Хлоя Курран не устояла и влюбилась в четвероногую красавицу со всей страстью детской души. Девочка повернулась и подняла огромные голубые глаза на высокого подтянутого мужчину, стоящего рядом:

— Это Пикси, папа, — прошептала она взволнованно. — Мамина Пикси!

— Джим, она, и правда, похожа на кошку Стеф, — сказала Мелисса, старшая из сестер Джима Куррана и по совместительству — хранительница домашнего очага, которая после смерти Стеф взяла на себя роль матери не только для Хлои, но и для самого Джима.

Мелисса с большой неохотой согласилась посетить приют, она изо всех сил старалась убедить Джима не брать домашнего питомца из незнакомого заведения со странным графиком работы. И теперь топталась в дверях, стараясь оценить реакцию Джима на упоминание о покойной жене.

Он был в порядке. Почти шесть лет прошло со дня смерти Стефани. Родственники могли бы уже успокоиться и перестать избегать разговоров о ней. Джим и Стеф испытывали друг к другу волшебные, неповторимые чувства, но он не неженка и не какой-нибудь несчастный страдалец.

— А разве не все рыжие кошки похожи? — спросил он.

— Нет, — ответила Мелисса.

Он решил поверить на слово, раз уж сам совершенно в этом не разбирался. В его жизни не было ни одной кошки с тех пор, как сбежала Пикси. С того самого дня, когда родилась Хлоя и умерла жена. Рыжая проказница выскользнула за дверь во время торопливых сборов в роддом. Джим тогда не мог заниматься поисками кошки — его жена рожала. Да и не думал он, что будет отсутствовать целую неделю. Когда они с Хлоей вернулись домой — уже без Стефани, которую они потеряли навсегда — Пикси и след простыл.

— Это Пикси, — с детской уверенностью заявила Хлоя.

— Доченька, мне кажется, ты ошибаешься, — сказал он, ласково проводя рукой по тёмным кудряшкам малышки. — Когда ты родилась, Пикси уже была старенькой, кошки так долго не живут.

— Это Пикси. Я знаю. Это киса с маминой фотографии, — возразила дочь, имея в виду фото, где Стеф — как шутил Джим — сжимала кошку «в смертельном объятии любви». Снимок стоял на комоде Хлои.

Курран сел на корточки рядом с дочкой и погладил животное по изящной треугольной голове. Та потянулась за его рукой и на несколько мгновений открыла нефритово-зелёные глаза, затянутые молочной пеленой. Кошка страдала катарактой — она, и правда, немало пожила на этом свете.

— Малышка, это не Пикси, даже если мамина любимица до сих пор жива. Она потерялась ещё в Нью-Йорке, до твоего рождения, а потом мы переехали в Чикаго. Это очень далеко. Она не дошла бы сюда своими ножками.

— Может, кто-нибудь её подвез.

В такие моменты дочь очень напоминала покойную жену. Бесполезно было спорить со Стеф, если та что-то решила. Также и Хлоя — цеплялась за понравившуюся идею, как голодный пёс за сахарную косточку.

— Папочка, давай возьмём её себе?

— Джим… — Мелисса предостерегающе коснулась рукой его ладони.

Джим почувствовал раздражение. Он и сам не дурак. Хлоя выпрашивала себе котёнка с тех пор, как научилась говорить. Неправильно воплощать её мечту в жизнь, взяв кошку, которая может не дожить до конца лета, не говоря уже об остальных годах детства Хлои.

Вообще-то, Джим собирался подарить котёнка ей на день рождения в следующем месяце, но четыре недели назад они переехали из района, где жили сёстры Джима со своими семьями. Там Хлою всё время окружали тёти, дяди, двоюродные и троюродные братья и сестры. Она тяжело переносила смену обстановки: скучала по всеобщему вниманию и постоянному присутствию кого-нибудь из членов семьи. Дочери нравилось быть самой младшей среди десятка братиков и сестричек.