С потолка на паутинке спускался паук. Попав в луч света, его тельце ярко сверкнуло. Он одновременно расправил все восемь ног и упал на середину белой подушки.
— А-а-а-а-а! — С испуганным криком Холли Флинн спрыгнула с кровати, ее рюкзак упал на пол. Сердце у нее колотилось. Она глубоко вздохнула и наклонилась, чтобы разглядеть паука поближе. Он был размером с большую монету.
— Убирайся отсюда, паук, — по-хорошему обратилась к нему Холли. — Убирайся, откуда пришел.
Но паук проигнорировал ее просьбу. Создавалось впечатление, что он решил остаться на подушке на весь день, если не на все лето.
— Как же я все это ненавижу, — громко сказала Холли и снова очень осторожно приблизилась к койке. — Это всего-навсего безобидный паук, — внушала она себе. — Он меня не укусит.
Она знала, что так оно и есть, но ей непереносима была одна мысль прикоснуться к какому-нибудь жуку или пауку, убить его. Особенно убить. Мама Холли часто повторяла, что дочка слишком уж добросердечна, порой даже во вред себе.
Холли осторожно взяла подушку и переложила ее на другую кровать. Какая разница, чем будет заниматься паук, если это будет происходить не на ее кровати. С глубоким вздохом она подобрала рюкзак и стала распаковывать его дальше.
И, раскладывая майки, белье, шорты по ящикам небольшого шкафчика, она в сотый раз за утро спросила себя, что она здесь делает.
Все началось две недели тому назад со звонка ее дяди Билла. Обычно Холли была рада поболтать со своим обожаемым дядюшкой, но на этот раз в его голосе звучало беспокойство, хотя он и пытался, как обычно, находить во всем смешную сторону. Он пригласил Холли поработать вожатой в лагере «Ночное крыло».
— Ты что, шутишь? Я ведь заядлая домоседка! — запротестовала Холли. — И ты знаешь, что я до смерти боюсь пауков и змей.
— Все зверушки там очень дружелюбные, — заверил ее дядя Билл. — Лагерь — это именно то, что тебе нужно. Будешь дышать свежим воздухом, много двигаться, отдохнешь от своей любимой улицы Страха.
Холли рассмеялась. Дядя Билл вечно ехидничал по поводу того, что она живет на улице Страха. Ему очень нравилось напоминать ей о всяких ужасных историях, которые рассказывали об этой улице. Но она, слава Богу, вовсе не была суеверной и любила и тот старинный дом, где жила, и все остальные дома на этой улице.
— Но я не имею ни малейшего представления о том, что это такое — быть вожатой! — гнула свое Холли.
— Научишься! — Голос у Билла был энергичный и раскатистый. — Ты прекрасно плаваешь, умеешь ходить под парусом и можешь вести кружок рукоделия. — И прежде чем Холли открыла рот, чтобы возражать дальше, он попросил позвать к телефону ее маму, свою сестру.
Со все возрастающим чувством беспокойства Холли слушала разговор матери с дядей Биллом. Когда мама положила трубку, Холли заметила у нее на лбу глубокую морщину — значит, мама была чем-то взволнована.
— Биллу и в самом деле нужна твоя помощь, — сказала она Холли. — Дела в лагере плохи. У тебя на лето нет никаких определенных планов, а свежий воздух и перемена обстановки пойдут тебе на пользу.
Холли любила своего дядю. Он всегда был готов пошутить с ней, приласкать — в зависимости от того, что ей в данный момент требовалось.
Биллу вечно не везло в делах, за которые он брался. Три года тому назад он приобрел лагерь «Ночное крыло», и вся семья надеялась, что он наконец-то преуспеет.
Но все пошло наперекосяк с первых же дней. Пожар, вспыхнувший от удара молнии, уничтожил зал отдыха. На второй год случилось наводнение, а почти сразу же за этим несколько человек заболело корью, и лагерь пришлось на какое-то время закрыть.
