Мы были очень бедны, но не так бедны, как солдаты. До войны все было иначе,
но с тех пор как началась война, мы жили все беднее и беднее, а все-таки были
не так бедны, как солдаты.
Солдаты стояли лагерем в долине возле нашего дома. Было это в конце года -
кажется, тысяча семьсот восьмидесятого. Зима еще только-только начиналась, и в
тот день, когда они пришли, снег запорошил всю долину, спускавшуюся к реке,
которая видна была из нашего дома. Наш дом стоял на холме, высоко над долиной,
и рекой, и заречными полями. Мать все, бывало, смотрела в долину. Она говорила,
что когда вернется отец, мы увидим, как он едет вверх по долине от реки. Отец
был капитаном, служил в 3-м Континентальном полку. Все это случилось еще до
того, как его убили.
Солдаты пришли берегом реки по проселочной дороге и завернули в нашу
долину, чтобы здесь расположиться лагерем. Это были бойцы Пенсильванских
регулярных войск, все худые, кожа да кости, и с усталыми лицами. Мы побежали их
встречать, и они махали нам в знак приветствия. Мне было совестно перед ними,
такой я был толстый и здоровый.
Во главе колонны ехал верхом командир, а чуть позади него -
адъютант. Увидев меня, командир пустил лошадь в галоп, подскакал ко мне, осадил
лошадь и перегнулся через луку.
- Здорово, сынок, - сказал он.
Я ничего не ответил, потому что боялся, что он думает о том, какой я
толстый, а сам он такой худой. Мундир на нем был разорван и весь в грязи,
треуголка уныло обвисла. Но лицо его мне понравилось. Оно было худое, суровое,
но небольшие синие глаза смотрели весело.
Однако мне не хотелось, чтобы он счел меня круглым дураком, и я лихо отдал
ему честь.
- Так-так, - улыбнулся он, - из тебя выйдет хороший солдат. А сколько тебе
лет?
- Десять, сэр.
- И как же тебя зовут?
- Бентли Корбатт, сэр.
- Ты, наверное, живешь в том большом доме на холме? А это твоя сестра?
- Да, сэр, - отвечал я, немного сконфуженный тем, что Энн такая маленькая.
- Но у меня и еще есть, сэр.
- Еще один дом? - спросил он, по-прежнему улыбаясь.
- Нет, сэр. Еще одна сестра, она гораздо старше вот этой, Энн. А вы к нам
не заедете, сэр?
- Пожалуй... Вы, значит, не за англичан?
- Что вы, сэр, - быстро сказал я, а потом добавил: - У меня отец служит в
3-м Континентальном полку. Он капитан, - закончил я гордо.
- Так, - сказал он, теперь уже без улыбки. Он задумчиво посмотрел на меня,
потом перевел взгляд на наш дом. - Так, - повторил он. Потом продолжал: - Я
генерал Уэйн. Ты, надеюсь, не откажешься познакомить меня с твоей матерью?
- Она умерла, сэр.
- Прошу прощенья. Тогда с твоей сестрой, раз она теперь хозяйка дома.
Я кивнул. Он наклонился, подхватил меня и посадил в седло впереди себя.
Потом сделал знак адъютанту, тот посадил к себе Энн, и мы поехали к дому.
- Когда умерла твоя мать, сынок? - спросил он меня по дороге.
- Около трех недель, сэр, совсем недавно.
Я рассказал ему, как она все смотрела в долину.
- Отец, понимаете, еще не знает про нее. Сестра думает, что лучше ему не
сообщать.
- Понятно. - Он серьезно кивнул головой, но синие глаза его были ласковые и
веселые; они, кажется, никогда не теряли своего веселого блеска. Я изогнулся в
седле, чтобы посмотреть, как войска втягиваются в долину. Солдаты уже шли через
наш фруктовый сад, и многие нагибались на ходу и подбирали с земли гнилые
яблоки. Он проследил за ними взглядом.
- Трудное это дело - война, особенно для солдат, верно? - Он словно и меня
включал в их число.
- Не такое уж трудное, - ответил я спокойно, - для солдат.
Джейн поджидала нас на пороге, лицо у нее было очень серьезное, как всегда
с тех пор, как умерла мать. Мы подъехали, и генерал спустил меня с седла прямо
на ступеньку. Потом он спешился, отвесил Джейн учтивый поклон, сняв треуголку
изящным жестом, точно она не была вся мятая и рваная.
- Мисс Корбатт? - осведомился генерал.
Джейн наклонила голову.
- Я - генерал Уэйн, Континентальная армия, Пенсильванские регулярные
войска. У меня две тысячи солдат, которых я хотел бы разместить в этой долине -
всего на несколько недель, надеюсь, но, возможно, и почти на всю зиму. Это,
очевидно, ваша земля?
