Карты на стол

Воскресный покер закончился ровно в шесть, как обычно, и гости поднялись из-за покрытого сукном стола.

Больше всех проиграл я. И не случайно: я никак не мог сосредоточиться на игре.

Колдуэлл, врач, и Боб Мартин, архитектор, закончили поровну.

Шериф Эд Винц стал героем дня: он выиграл у меня почти десять долларов. Шериф собирался уходить со всеми, но тут я хлопнул его по плечу:

— Ты не мог бы задержаться на две-три минуты?

Он обернулся с улыбкой.

— Ну конечно, бьюсь об заклад, что ты уже обдумал, как отыграть свои денежки.

— Нет, я отберу их у тебя в следующее воскресенье, и даже с процентами.

Мы снова сели за стол, я машинально тасовал карты, не зная, как начать разговор.

— У меня затруднения, — выдавил я наконец.

— У кого же их нет?!

Эд Винц — крупный розовощекий джентльмен с ежиком теперь седеющих, некогда ярко-рыжих волос. Как и двое других игроков, он живет по соседству. Я знаю его давно и имею все основания ему доверять.

— Один мой продавец, вернее, один мой бывший продавец, потому что сейчас он торговый директор фирмы…

— Нечист на руку? — перебил меня Эд.

— Нет. Ничего похожего. Он слишком хитер, чтобы попасться на мелочах. Уверен, что он метит выше…

Эд склонил голову набок.

— Если я могу быть тебе полезен…

— В том-то и дело, — вздохнул я. — Не представляю, как бы ты мог помочь мне. Понимаешь? Ни ты, ни кто-либо другой. Но на всякий случай я хотел предупредить тебя, мало ли что может случиться.

— Если не ошибаюсь, дело серьезное.

— Да, серьезное.

Я разложил несколько карт, как для пасьянса, и рассеянно рассматривал их, собираясь с мыслями.

— Ну же, я слушаю, — подбодрил Эд.

Я собрал карты и сложил их в колоду.

— Его зовут Джон Карло. Один из моих продавцов представил его мне года полтора тому назад, и он тотчас попросил работу. У меня как раз освободилось место, и я взял его. Красивый парень, мужественный облик, агрессивен, честолюбив и, я уверен в этом, начисто лишен каких бы то ни было моральных принципов. Он тут же взялся за продажу мебели с таким рвением, что уже через полгода оставил позади самых моих опытных продавцов, которые соответственно стали продавать меньше. Его начали избегать — мне казалось, что его ненавидят, но я не понимал почему. Всякий раз, когда я затрагивал эту тему в разговоре с сотрудниками, они старались уйти от ответа.

— Может, они просто завидовали ему? — предположил Эд. — Знаешь, новичок, который всех обогнал…

— Так думал и я… сначала. Потом, месяцев восемь тому назад, мой торговый директор Бил Рид внезапно решил уйти. Мне, конечно, надо было срочно подыскать замену, и самой подходящей кандидатурой показался мне Фред Бейлор. Великолепный работник, женат, четверо детей, работает в нашей фирме дольше всех. Однако, он отказался наотрез. Сказал, что не готов взять на себя подобную ответственность.

Винц пожал плечами.

— Что ж, может, он и вправду так думал.

— Накануне нашего разговора, когда Фред Бейлор ехал на работу, у машины отскочило переднее колесо. Машина сильно пострадала, а Бейлор отделался испугом. Но если бы та же история произошла, скажем, во время воскресной загородной прогулки, когда в машине жена и дети…

Эд начал хмуриться.

— По-твоему, этот Джон Карло угрожал Фреду? И отвинтил колесо, чтобы припугнуть его?

— Тогда я так и не думал. Подобная неприятность со всяким может случиться. Потом, когда под тем или иным предлогом все мои старые сотрудники отказались, я назначил торговым директором Джона Карло.

— Значит, у тебя нет доказательств, что Джон Карло имеет отношение к этому… происшествию?

— Ни единого. Но слушай дальше. Два дня тому назад, то есть в пятницу, Карло явился ко мне в кабинет и с самым вызывающим видом сообщил, что желает стать компаньоном и совладельцем фирмы, на равных правах со мной.

— Что? — Эд Винц прямо подскочил на стуле.

— Не больше и не меньше.

— Но… ведь это нелепо! — Эд побагровел. — Фирма Йенсен была основана твоим прадедом и переходила из поколения в поколение от отца к сыну. Как этот молодой наглец осмеливается?.. Скажи, он угрожал тебе?

— Нет-нет. Никаких угроз. Он просто высказал свои претензии, ясно и недвусмысленно. Сказал, что дает мне несколько дней на размышления.