— Ио-о-о-о-о-о-он!!!.. — полный невыразимой тоски крик Елена Прекрасной разнесся по коридорам дворца. Она не просто кричала — она взывала — к справедливости, к своим стеллийским богам, к мирозданию — ко всем, кто готов был оторваться на минутку от своих дел и изъявил бы желание выслушать ее излияния. Хоть и адресованы они была вполне конкретному лицу. — Ио-о-о-о-о-о-о-он!!!..
Иванушка остановился, как будто налетев на стеклянную стену, бросил плащи, развернулся и побежал на крик.
— Что случилось, Елена? С тобой все в порядке?.. А где Серафима?
— Ион, — с видом миссионера, полным готового взорваться благотерпения, в тридцатидвухтысячный раз объясняющего непонятливым аборигенам элементарный постулат веры, — Ион, я, конечно, вовсе не хочу показаться придирчивой или занудной, и еще меньше — ябедой, но не считаешь ли ты, что всему есть свои пределы? На той неделе царевна Серафима побила возчика его же собственным кнутом…
— Он дурно обращался со своим волом!..
— …в эти выходные она обыграла в карты всю смену дворцового караула…
— Она отдала им деньги обратно!..
— …вчера она выиграла соревнования по стрельбе из лука…
— Молодец, я не знал!..
— ИОН!!! Дело не в том, молодец она или нет! Дело в том, что на нас, царскую семью Лукоморья смотрит вся страна, И ЧТО ОНИ ПРО НАС ПОДУМАЮТ!.. Бить злобных возчиков должны слуги! Жульничать в карты должны шулеры! Выигрывать соревнования по стрельбе — дружинники! А НЕ ЦАРЕВНЫ!!!
Иванушка удрученно поджал губы и вздохнул.
— Хорошо, Елена. Что, по-твоему, она натворила в этот раз?
— Не мог бы ты еще раз напомнить своей жене, Ион, что уход за лошадьми после прогулки — обязанность не царевны царской крови, а конюхов? И не по-моему, Ион. Не передергивай. Если ты считаешь, что так и должно быть — иди, куда спешил, пока я тебя не позвала.
Не говоря больше ни слова, Иван-царевич быстро повернулся и зашагал в сторону дворцовых конюшен.
Серафима была там — в фартуке из мешковины, закатав рукава тонкой батистовой сорочки, хотя они отродясь не предназначались для закатывания, она оттирала пучком сена потные бока своего коня, и на чумазом лице ее было написано крупными буквами искреннее удовольствие — впервые за всю их утреннюю конную прогулку. А шрифтом поменьше, если присмотреться, также и то, что она прекрасно слышит приближающиеся шаги, знает, кто идет, зачем и по чьему навету, и что ее это волнует не больше, чем какого-нибудь шатт-аль-шейхского кузнеца — виды на урожай гаоляна в Вамаяси.
— Сеня, — так и не дождавшись внимания к своей смущенной и даже слегка вспотевшей персоне, первым обратился на ушко к супруге Иванушка.
— Можешь не продолжать, — кисло поморщившись, не оборачиваясь отозвалась она. — Если ты вернулся только для того, чтобы сообщить мне, что чистить лошадей — не царское дело, то ты прогадал. Я это и так знаю. Уже. Теперь.
— Ну, Сенечка, милая, — просительно зашептал на ушко царевне Иван. — Ну, ведь можно найти себе какое-нибудь другое интересное занятие, кроме этого, а?..
— Например? — с чересчур показной заинтересованностью вдруг повернулась к нему Серафима и склонила выжидательно голову набок.
— Н-ну-у… — сложил губы трубочкой и захлопал ресницами царевич, застигнутый врасплох. — Н-ну, например… Например…
Прочитав на лице Серафимы: "Только попробуй, скажи "вышивание", он быстро перешел ко второму пункту своего и без того недлинного списка:
— Прогулки с девушками по саду…
— Нет, я имела в виду, интересного не для тебя, — со сладенькой улыбочкой тут же отозвалась царевна.
Иван смутился еще больше, но сделал еще одну отчаянную попытку продолжить:
— Пить… чай… с боярышнями…
— А еще?
— Наносить… визиты… боярышням…
— И что я там должна делать? — с неисчезающей остекленевшей улыбочкой продолжала допытываться Серафима.
— Пить чай… с боярышнями… гулять по саду… выши…
— Хватит! — взорвалась предсказуемо, но как всегда, внезапно, царевна, сорвав с себя фартук и бросив с сердцем его себе под ноги. — Надоело! Я живу тут, как в тюрьме! Занимаюсь с утра до ночи всякой ерундой! Туда не ходи, это нельзя, это не надевай, это не трогай, с этими не болтай! Сколько можно издеваться над человеком! Вышивать с боярышнями! Пить чай в саду! Пить чай с боярышнями! Вышивать в саду! Гулять по саду с боярышнями, с кружкой чая в одной руке, и вышиванием — в другой!.. Может, ты мне еще на арфе играть учиться посоветуешь? Иванушка, хороший мой, ты сам-то от такой жизни давно ли из дому сбегал?