Сергей прихлопнул на шее очередного комара и поспешил забраться в палатку. Наталья предлагала какой–то репеллент, но он не любил химии и отказался. Брат привёз сюда отдыхать вместе со своей женой и трёхлетней дочерью. В небольшой речке была чистая и тёплая вода, а комары, видимо, прятались в камышах от дневной жары. Немного мешали илистое дно и ряска, но они вволю накупались и позагорали. В пять часов все, кроме Сергея, начали собираться домой.
— Зря хочешь остаться, — сказал брат, доставая из багажника палатку. — Переночевал бы у нас, а я бы тебя завтра утром отвёз.
— Это я в отпуске, а у тебя работа, — возразил он. — Незачем вставать ни свет ни заря, когда я могу здесь переночевать. Палатка замечательная, а еды Наташа оставила на троих. Здесь нет медведей? Ну и прекрасно, значит, со мной ничего не случится. Плохо, что отсутствует связь, а то я позвонил бы, чтобы не волновались.
Они сели в машину и уехали, а Сергей ещё раз искупался и отправился на надувной матрас обсыхать. С матраса согнали комары. Чертыхаясь, парень закрылся в палатке, вытерся полотенцем и поменял плавки на трусы. Есть не хотелось, поэтому он надул подушку, положил под голову и лёг, включив планшетный комп. С час читал недавно скачанную повесть, после чего поужинал и опять улёгся, на этот раз без компьютера. Вечерняя прогулка отменялась из–за кровососов, а аккумулятор планшетника почти разрядился. Заняться было нечем, поэтому слушал летавших над палаткой комаров и думал о планах на будущее.
К своим тридцати двум годам Сергей Буров мог заслуженно гордиться только высшим образованием, в остальном жизнь сложилась неудачно. Он отлично учился в школе, без большого труда поступил в институт на бюджетное отделение и все пять лет учёбы получал повышенную стипендию. Через шесть лет после окончания института случилось несчастье с родителями. У брата к тому времени была своя квартира. Он хорошо зарабатывал и не стал предъявлять права на наследство, поэтому своя квартира появилась и у Сергея. Через год к квартире добавилась жена. У них была сумасшедшая любовь, которая вспыхнула за один день и через два месяца закончилась браком. В то время он зарабатывал много денег и всё отдавал жене, а вечерами доводил её любовью до изнеможения. Чего, спрашивается, не хватало? Когда Сергею сказали, что жена бегает к любовнику, он не поверил, но всё–таки решил проверить. Проверка показала, что он связался с натуральной блядью, у которой было целых два хахаля. С одним она начала кувыркаться до брака, а второго нашла уже после свадьбы. На этом семейная жизнь и закончилась. Сергей был высоким и широкоплечим парнем с симпатичным лицом и густыми, слегка вьющимися волосами. Правда, мяса на плечах могло быть и побольше, но женщин его худоба не отпугивала. Сергей не скупился и не был обижен тем, что отличает мужчину от женщины, поэтому его подружки прилагали немало усилий, чтобы затащить его не только в кровать, но и в загс. Пока это ни у кого не получилось.
Он задумался и не заметил, как стемнело. Перед сном надо было сходить облегчиться. Расстегнув молнию полога, Сергей отбежал подальше от реки и, отмахиваясь от обрадованных комаров, опорожнил мочевой пузырь. Возвращаясь в палатку, столкнулся с двумя пришельцами, которые дали себя рассмотреть, а потом осветили чем–то вроде фонарика. Оба были не выше полутора метров, а особенности тел скрывала свободная одежда. Она немного светилась, поэтому было видно похожие на груши головы с выпуклыми глазами в пол–лица. Попав в конус голубого света, Сергей потерял способность двигаться и застыл, как муха в куске янтаря. Мало того что не слушалось тело, он не мог связно мыслить, но всё видел и почему–то понимал чирикающий язык пришельцов.
— Берём? — спросил тот, который был слева.
— Какой–то он худой, — с сомнением сказал правый. — Долго не продержится.
— А тебе не всё равно? — отозвался левый. — Выполним норму, а там пусть они хоть все сдохнут. А этот не так слаб, как кажется.
— Ладно, — согласился правый, — берём. Поместим к остальным и улетаем.
После этих слов Сергей перестал что–либо видеть и слышать, не ощущались даже запахи. Сознания не потерял и чувствовал, что его куда–то несут. А потом стало очень холодно, и этот холод усиливался, отнимая не только тепло, но и возможность мыслить.
