Джек-потрошитель с Крещатика

В Лондоне не было тумана. Солнце ласкало камни мостовой и в изобилии лежащие на брусчатке лепешки навоза, стены с содранными афишами, испитые лица мужчин в усыпанных табачными крошками клетчатых жилетах и чахоточные лица женщин в шляпках с увядшими лентами. Лица эмигрантов и шлюх. Пьяниц и отчаявшихся. Брошенных и отверженных.

Уайтчепел был не лучшим местом, чтоб наслаждаться красотами викторианской Англии. Да и сама викторианская Англия была не лучшим местом для наслаждения.

Дорогой четырехколесный кэб подъехал к пристроившемуся неподалеку от Флауэр-и-Дин-стрит кособокому кирпичному домишке с черепичной крышей и чересчур толстой, потемневшей трубой.

Ступенька опустилась, а на ступеньку опустилась нога прибывшего в щегольском ботинке с изящными пуговками. Высокий мужчина в крылатке и цилиндре спрыгнул на грязную, покрытую нечистотами землю, просверлил глазами табличку:

— и, убедившись, что прибыл точно по назначению, щедро расплатился с кэбменом.

Из дома мадам как раз вышла клиентка, белокурая девица с мечтательным лицом, и, увидев равнодушный взгляд мужчины под черным цилиндром, поспешно прибрала свои надежды и мечтания с лица, как единственную ценность, которую лучше спрятать подальше от недобрых людей — в карман своей забрызганной грязью юбки, за край чересчур глубокого декольте, выдававшего ее непочтенную профессию.

Проигнорировав висевший у входа молоточек, мужчина в цилиндре зашел в дом мадам Заиры и, миновав пару комнат, оказался в обтянутом синим бархатом кабинете, слыхом не слыхивавшем про сегодняшний солнечный день.

Внутри было не протолкнуться от маленьких низких столиков с хрустальными шарами, картами, рунами, лампами, покрытыми разноцветными восточными платками… — атрибутов, клятвенно уверявших непосвященных: здесь обитает великая предсказательница! Атрибутов, сразу казавшихся посвященным старательно подобранными декорациями.

Мадам Заира сидела в большом кресле с короной-резьбой за круглым столом, покрытым черной бархатной скатертью, вышитой золотым шнурком.

Золотая чалма, узорная шаль с бахромой, длинные густые черные цыганские волосы — все, чтобы посетители поверили, что попали в экзотический, магический мир.

Киевский Демон звонко бросил пенни на маленькое медное блюдо с чеканкой.

— Не верю глазам, господин Киевицкий собственной персоной! — протянула мадам. — И в моем скромном салоне. Давно вы из Киева? — она говорила как иностранка, с трудом выговаривая буквы. — Не часто увидишь такого как вы… Дух Города в другом городе. Здесь вы намного-намного слабей, — рука мадам потянулась к золотому жезлу.

— Не настолько, чтобы вы могли подчинить меня, — холодно ответил ей гость, снимая цилиндр и усаживаясь в кресло напротив. — И все же вы задумались об этом на миг… значит, у вас много силы!

— Но мне не подчинить целый Город. Тем более, такой, как наш Киев, — спокойно согласилась она, разглядывая большой, украшенный прозрачно-голубым камнем перстень на руке своего нежданного гостя. — Я и сама родом оттуда. — Ее акцент не исчез, но стал малозаметным, как у человека, не бывшего на родине пару столетий.

— Оттого вы и сильны.

— У меня много силы, — согласилась она. — Но чем вы собираетесь заплатить за нее? — она насмешливо взглянула на его пенни.

— Я не дам вам ничего. Но расскажу вам, как не потерять то, чем вы дорожите превыше всего.

Он не стал уточнять. Она не стала спрашивать, что он имеет в виду — лишь быстро согласно кивнула, будто боялась, что он передумает. Мадам Заира и ее загадочный гость превосходно понимали друг друга.

Киевский Демон положил на черную бархатную скатерть три фото «рубашками» вверх.

— Назовете мне их имена?

— Не может быть! — вспыхнули щеки мадам, и лицо ее стало таким изумленным, будто гость достал из кармана лондонский Тауэр, Биг-Бен и Вестминстерское аббатство в придачу. — Великим Городом правят люди? Трое слепых? Пророчество Великой Киевицы Марины действительно сбудется?

— Еще очень нескоро. Вам не доведется увидеть его.

— Я знаю свой жизненный срок, — с достоинством сказала мадам.