Будто за две тысячи баксов мы с Димычем и Васькой купили летающую тарелку. Улетели в космос. А потом сдуру полезли на чужой звездолёт…
Лубенчиков размножился в десятках экземпляров. И эти псевдо-Васьки принялись мутузить друг-друга, выясняя кто же из них – настоящий…
Крик, шум… Два ближайших Лубенчикова сцепились и оба орут: «Лёха! Подтверди!»
«Подтверждаю.»
Оба радостно принимают это на свой счёт.
А мне пора просыпаться.
Открываю глаза.
Что-то не так. Где я?
Кругом туман. Вместо постели подо мной – мягкая травка.
Кто-то заворочался рядом. Я сел.
И помятое лицо развернулось в мою сторону. Васька Лубенчиков захлопал ресницами, страдальчески вздохнул:
– Лёха… Сколько же мы вчера выпили?
Я оглянулся по сторонам:
– Много… Наверное, много…
Понятия не имею, где мы находимся.
Сквозь плотную белёсую пелену – какие-то кусты… Это что же, мы в городском парке ночевали?
Я встал, пошатываясь и отряхнул штаны. Ощупал карманы – документы и проездной на месте. Уже хорошо.
Васька смотрел на меня снизу вверх и тихо постанывал:
– Всегда так бывает, Лёха… Если употребляешь качественный продукт – и сам как огурчик… Слушай, а может закуска была несвежая?
– Ага. Выпили пять бутылок – и ничего. А потом – сильно отравились овсяным печеньем.
Лубенчиков тоскливо шмыгнул носом.
На самом деле, я совсем не помню сколько мы выпили. Вообще, ни хрена… Один бред в голове. Летающая тарелка за две штуки баксов…
– Вставай, Васёк. Простудишься.
– А где Димыч?
– Наверное, где-то в ближайших кустах отдыхает.
– Пойдём искать.
Лубенчиков принял вертикальное положение. Мы заковыляли сквозь туман.
– Знаешь, – пробормотал Васька, – Наверное, мне пора завязывать. Такие глюки ви… видел.
На последнем слове он заикнулся. Потому что из белой пелены вдруг выросла цилиндрическая, лежавшая на боку громадина. Звездолёт расы уиту. Оранжевых в крапинку осьминогов.
– Лё… Лёха, – испуганнно выдавил Васька, хватая меня за плечо, – Кажется, у меня опять…
– Ничего страшного. У меня – тоже…
Целую минуту мы стояли, разглядывая инопланетный корабль. Потом к Лубенчикову вернулся дар речи. И первые слова, которые он заново освоил, были:
– ………!
А как же иначе передать охватившие нас чувства?
Реальность и бред вдруг поменялись местами.
Мы обошли металлическую громадину кругом. Несколько раз.
Ещё не веря глазам, Васька дотронулся до корпуса звездолёта. Испуганно отдёрнул руку:
– Тёплый!
Неудивительно. Если он упал сюда из космоса – вообще должен был раскалиться… Или даже сгореть? Двигатели-то у него точно не работали!
В голове у меня начало проясняться:
– Слушай, Васёк, мы ведь были внутри, да? А теперь снаружи?
Лубенчиков сморщил лоб. Только этот парадокс и ему был не по силам.
– А какая разница, Лёха! Главное – мы на Земле!
Я почесал затылок.
Туман всё ещё был плотный. Видимость – не больше десятка метров. Но и травка, и кусты – правильного зелёного цвета. А ещё – легко дышится. В воздухе чудятся какие-то полузнакомые ароматы.
Мы – дома?
Дома!
Значит, гиперпрыжок?.. Но как Ленке удалось вспомнить координаты? С её-то склеротичной памятью?
Или дуракам везёт?
Я покосился на Ваську.
Он мои сомнения проигнорировал. Лубенчиков уже с хозяйским видом рассматривал звездолёт уиту:
– Та-ак! Это даже хорошо вышло! За две штуки баксов – два корабля… Здесь можно подлатать… Здесь подрихтовать. Будет как новенький! Лёха, даже на одной этой колымаге можно озолотиться! А «тарелочку» – себе оставим! Будем каждые выходные на море гонять…
– Все равно отнимут…
– Кто? – встрепенулся Лубенчиков.
– Государство. А нас посадят. За контрабанду этих… биб… бибрикоксов.
– Чего? Каких ещё?..
– Тех, что у нас в грузовом отсеке. Можно ещё за угон транспортного средства.
– Эта была честная сделка!
– Ну, тогда за незаконный оборот валюты, – я зевнул.
Васька нахмурился. И процедил:
– Все равно Ленка только нас слушается!
– Кстати, а где она?
Лубенчиков оцепенел, уставившись на меня, словно бандерлог на длинного друга Маугли.
Потом он побледнел.
А я прикусил язык. Два идиота… О чём болтаем! Мы ведь до сих пор и понятия не имеем, что с «тарелкой». И что с Капустиным?!..
– Дима! – робко позвал Васька, – Димыч! Ты где?
