- Моя жизнь - море! - уже бил себя в грудь Семен. - Может, я из-за него и несчастлив...
В этот момент дверь раскрылась и вошел Вася. Он до боли сжимал кулак, в кулаке - два билета в кино на "Трех мушкетеров". Ему было страшно, потому что он в первый раз отважился пригласить Зину. Он подошел к прилавку и выпалил:
- Два на "Мушкетеров", пойдем на семь!
Зина сначала не поняла, потом рассмеялась и, возбужденная мужским вниманием, жеманно прищурила глаза:
- На "Мушкетеров" мне никак нельзя, Васенька. - И желая сказать что-то необыкновенное, что поразило бы всех, она протянула: - А хочешь я тебя поцелую в губы?.. А ты мне лосося добудь... Ну, лосося!..
Все сперва опешили, но, предчувствуя забавную игру, закричали:
- Лосося, Васька! И целуй ее до одури!
И Семен тоже кричал:
- Лосося, Васька!
А Зинка вдруг действительно почувствовала себя королевой, она повела бровью и спросила:
- Ну как, миленький?
Васька повернулся и выбежал из буфета. В ушах звенело: "Лосося!", но он уже трезво соображал, что над ним издеваются, что сейчас не рыбий сезон и лосось разве что приснится. Но ноги сами несли к берегу. Отвязал свою моторку, прыгнул в нее и, скорее подчиняясь желанию куда-то ехать, бежать, чем на что-то рассчитывая, рванул на остров Княжно к знаменитому на все озеро рыбаку Николаю.
Гнал на полном газу, подлетел к острову, чуть на берег не выбросился. Николай стоял у прибоя.
- Дядя Коля! Выручи - лосося надо! - крикнул он.
- Ты что, парень, лыка не вяжешь? Опохмелки у меня нет.
Они вошли в дом, сели за стол, обо всем рассказал Васька.
- Крутит баба. Ломается. Плюнь, - отрубил Николай.
Васька твердил:
- Ну и пусть крутит. А все равно целовать должна, при свидетелях говорила. Лосося только за то просила...
- Васька, угомонись!
- Эх, дядя Коль, мне все одно, поцеловать ее, а там что будет...
Васька встал, пошел к выходу:
- Махну через озеро, там рыбы богаче.
Николай вытащил из-под лавки высокие резиновые сапоги, сказал:
- Чаль свою лодку. На моей едем.
Они плыли вдоль тресты, и Николай пристально вглядывался в озеро, словно отыскивал какое-то место.
- Подведешь меня под статью, ведь браконьерим.
- Дядя Коль, сам сяду, помоги...
...Часа через три в доме на острове Васька плясал вокруг стола. Лосось килограмма на полтора лежал на лесенке, еще слабо шевелил жабрами.
- Сказка! - кричал Васька. - Дядя Коля! На всю жизнь...
Васька не стал ждать рассвета. Завернул лосося в полотняную тряпицу, прыгнул в лодку и опять на полном газу - в поселок. За час доплыл.
От берега до Зинкиного дома бежал стремглав, но на углу перевел дыхание и пошел медленно. Дом темнел на бледном по-рассветному небе, и густая ветка отцветшей сирени коснулась Васькиного лица. Он подошел к самому окну и стукнул тихо, три раза. Послышался шорох, и снова все замерло. Тогда он подождал еще немного - и снова стукнул, осторожно, одним пальцем. И сразу шторка откинулась, и Зинка, в одной белой рубашке, горячим ночным шепотом спросила:
- Чего тебе?
- Лосося привез...
- Утром, утром, - торопливо и чуть испуганно сказала она.
И в этот миг где-то в глубине комнаты, за Зинкиными плечами, возник голос: "Я тебе дам лосося!" Зинка захлопнула форточку и отпрянула от окна.
Васька стоял минуты две, не понимая, откуда он слышал этот голос - с неба ли, из-под земли, из зарослей сирени... И вдруг с такой щемящей болью почувствовал - из дома, из Зинкиного дома голос, и он не знал, что ему делать, разбить ли дом на щепки или самому разбить себе голову. Он прижал к себе тряпицу с лососем и снова бросился к лодке...
Васька причалил к острову, разбудил Николая и, ни слова не говоря, положил лосося на стол...
Николай хмуро оделся, сел в Васькину лодку и, лишь когда отъехали от острова, сказал: "Ну, парень", и Васька не мог понять, что этими словами хотел сказать Николай.
Когда они причалили к берегу, Николай велел сидеть Ваське в лодке, а сам взял лосося и пошел в поселок.
Уже светало, песок потемнел от росы, и шаги были не гулкими, но тяжелыми. Николай взошел на крыльцо Зинкиного дома и постучал в дверь твердо и властно. Зинка отперла дверь.
