Звезды над Занзибаром - страница 77
«Ват‘у хавенди тена П’емба , — запела она снова так громко, как только могла, заглушая в себе страх перед преследованием и вероятной смертью. — Куна нюйяма мла-ват’у симба» .
Шествие по улицам рассыпалось и поделилось на группки или просто одиночек, но все вместе устремились к морю, чтобы прямо в одежде окунуться в воду и нырнуть, смывая с себя все грехи и беды старого года, как велит обычай.
Красноватые отблески праздничного костра, разожженного на берегу, улетали в небо, отражаясь вспышками на стенах домов.
— Куда мы пойдем? — поинтересовалась одна из ее спутниц.
— Мы уже почти на месте, — коротко ответила Салима, направляясь к последнему ряду домов. Туда, где горело освещенное окно в левом из двух длинных зданий. Еще один, предпоследний шаг к ее свободе, но и самый опасный: перейти через широкую открытую отмель между домами, где негде было укрыться. Салима уверенно шагала вперед, стараясь не оглядываться, чтобы не показать возможным преследователям, что у нее есть основания для страха.
Из темноты прямо на нее выскользнула тень, это была женщина, искусно задрапированная пышными складками канга, высокая и статная, будто сама африканская королева.
— Доброго нового года, дорогая подруга! — воскликнула она, спеша им навстречу. Голос, который за прошедшие две недели стал очень близким. Туго закрученная спираль вдруг словно ослабла.
— И тебе хорошего нового года! — С облегчением она бросилась на шею Зафрани, кормилице из английского консульства, которая во время визитов госпожи Стюард в дом Салимы переводила им с английского языка на суахили и наоборот; когда требовалось, она служила посыльной, чтобы держать Салиму в курсе дела, и, надо заметить, роль свою играла превосходно. Она обняла Салиму за плечи и засыпала ее потоком вопросов, хорошо ли та провела последний день старого года, сразу ли нашли сюда дорогу, перечислила все, что вкусного предстояло поесть сейчас и утром, и кто из соседей приглашен — и еще много тому подобного. Угрожающе стояли оба дома, и чем ближе они к ним подходили, тем больше узкий проход между ними казался бездонным ущельем, однако Салима твердо знала, что это путь к свободе.
В конце длинного прохода мелькнул свет лампы. Салима услышала шелест юбок, потом женский голос позвал на незнакомом ей языке, она не поняла, но звучание ей было знакомо. И в тот же момент она уткнулась в грудь госпожи Стюард, ее засыпали ласковыми словами, и тон их убедил ее: «Ты в безопасности. Все хорошо. Ты сумела сделать это».
Ее веки затрепетали, из-за плеча англичанки она увидела бегущую к ним фигуру.
— Генрих, — всхлипнула Салима. Он заключил ее в объятия и стал покрывать ее лицо поцелуями. Они были жесткими, но она ими наслаждалась. Потом он взял ее за локоть и быстро повел к воде.
Мои последние шаги по земле Занзибара.
— Дай мне твой носовой платок.
— Что? Я не понял.
— Дай мне твой носовой платок.
— Зачем тебе…
— Дай мне его!
Он в недоумении протянул ей платок. Она молча встала на колени, провела рукой по песку, покрывающему коралловый остров, и насыпала горсть в платок.
— У нас нет времени, Салме.
— Все равно!
Генрих снова взял ее за локоть. Однако она успела завязать узелок и прижать его к груди, прежде чем он ее поднял и потащил вперед. Прилив уже почти достиг своего пика, и на краю неровного скалистого берега качалась лодка, из которой выпрыгнули два человека в темных куртках: в лодке темнела еще одна фигура.
Позади Салимы закричала женщина, и так пронзительно, словно в нее всадили нож. Они оглянулись в испуге. Кричала одна из ее служанок. Сообразив, что происходит, она со всех бросилась прочь, как будто речь шла о ее жизни. Рука Генриха дрогнула, словно он хотел побежать вслед, но тем безжалостнее он потянул Салиму вперед. Бросив быстрый взгляд назад, Салима успела увидеть, как госпожа Стюард и Зафрани пытались задержать девушку. Как ее вторая служанка тоже хотела сбежать, но ее схватил один из матросов и потащил в лодку. Ее крики о помощи захлебнулись под его рукой — он зажал ей рот.
— Не надо, — вырвалось у Салимы, — отпустите ее!
