- Вот только освобожусь немного по работе...
Его пугал этот ее новый голос. Какой-то чужой, хрипловатый...
- Ты что, простудилась?.. А как твои руки? - совсем не к месту вдруг спросил он, чтобы заполнить неловкую паузу.
Таня печально улыбнулась.
- За восемь месяцев даже новые отрасти могли бы... "Неужели действительно уже прошло восемь месяцев?" - с удивлением подумал он и все глядел, не мог оторвать взгляда от милого и дорогого ему лица.
- Нас посылают на практику в Забайкалье на все лето,- тихо сказала Таня.- Правда, Аксенов сказал, что в отношении меня он все это поломает, что нам тебе и мне - нужно готовиться к большой регате, которая обязательно будет во время фестиваля молодежи. Но если ты не хочешь...- Она запнулась и виновато посмотрела на него.- Прости, если не можешь из-за работы... То я лучше поеду на практику,- с усилием выдавила она из себя конец начатой фразы.
И вдруг без всякой связи спросила:
- А как твой сказочный тримаран?
И, не получив ответа, добавила, сдержанно улыбаясь:
- Я как-то рассказала о твоих фантазиях Аксенову, и представь, Андрей Иванович прямо загорелся... Может, не надо было ему говорить?
Олег снова тогда промолчал. Работы по созданию и внедрению блока управления движением корабля "ЭВМ-ПРАКТИКА" стали секретными. Временно, конечно. До проведения эксперимента, то есть до ходовых испытаний и получения первых, пусть даже самых приближенных результатов - научных, технических, экономических... Что он теперь мог сказать ей, Татьяне, из-за нежных, таких родных ему рук которой, собственно, и началось все...
Пробормотав что-то невнятное о детских мечтах, он спросил, когда начинается у них практика.
- Завтра утром улетаем в Красноярск с Бориспольского аэродрома. На аэродроме нужно быть в десять. Приходи проводить, если сможешь...
В голосе ее слышалась едва скрытая ирония.
А он действительно не смог ее тогда проводить. Из Николаева приехали судостроители, и начавшаяся в восемь утра "пятиминутка" окончилась только к одиннадцати часам.
С тоской посмотрев на темный экран видеофона, Олег поехал к деду. Не вдаваясь в подробности, скупо рассказал ему, что очень загружен работой, что из-за этого невольно обидел Таню и что ему очень неловко перед нею за эту нетактичность. Ведь они большие друзья...
- Да брось ты мне мозги засорять,-неожиданно рассердился Захар Карпович.- Тоже мне конспиратор! Интеллигента из себя корчит! "Большие друзья", "нетактичность",-передразнивая внука, размашисто ходил он по кабинету.-И откуда только трусость эта у тебя! Любишь девушку, так не распускай слюни, а скажи ей об этом. Она, видно, давно ждет, бедняжка...
Генерал подошел к видеофону, набрал код телеграфа.
- Иди, передавай телеграмму в Красноярск. Коротко и ясно: "Аэропорт. Пассажирский рейс "Киев Красноярск". Левиной Татьяне. Люблю, обнимаю, целую. Олег".
"Как у него все просто",-мелкнула у Олега мысль, но советом деда он поспешил воспользоваться немедленно. И уже через четыре часа в его кабинет в институт принесли ответ: "Очень рада. Спасибо. Целую. Таня".
От сердца сразу отлегло. Наступила какая-то легкость и радость во всем. На работе на все находил время. Консультировал, проверял, торопил. Все спорилось, все горело в руках. Несколько раз после отъезда Тани он выезжал в командировки на разные судоверфи. И вдруг в средине июля неожиданный вызов в партком. Его приглашали срочно, немедленно.
Олег хорошо знал, что секретарь парткома - бывший полковник-артиллерист Кузьма Иванович Гаращенко-по характеру сродни его деду, и не стал задерживаться. Сложив в папку на всякий случай последние сводки о ходе выполнения графиков работ на закрепленных объектах, он спустился лифтом на первый этаж и, вскочив в свободную пассажирскую электротележку, на которых обычно сотрудники института передвигались по его довольно обширной территории, помчался к административному корпусу, расположенному в полутора километрах от отдела теории движения.
Он ожидал всего: каких угодно вопросов, любых заданий и поручений, какой угодно встречи, но только не этой.
Открыв дверь, Олег растерялся. За длинным столом, вокруг которого обычно сидели члены парткома, непринужденно, как добрые старые знакомые, беседовали Кузьма Иванович и... Аксенов.
