- Золото красть! - заорал управляющий.
И тут же замолчал, удивленно разглядывая диковинный, почти невесомый амулет, тускло поблескивавший на его ладони.
- Что это? - строго спросил у Фредерико.- Где украл?
Два последних слова словно бич хлестнули парня.
Но он сдержался. Ответил тихо, с достоинством:
- Это печать Тупак-Амару, моего далекого предка.
Управляющий засмеялся ему в лицо.
- Ну-ка, посмотрим, что там внутри.
Вынув из ножен стальной клинок, он стал скоблить глянцевую поверхность пирамидки, стараясь кончиком остро отточенного ножа сковырнуть глаза незнакомого существа. Но амулет не поддавался. Ни единой царапины не появилось на его гранях.
Вконец обозленный, креол[Креол - потомок испанских конкистадоров.] с силой швырнул амулет о камни, а потом, выхватив у одного из рабочих тяжелый горняцкий обушок, в дикой злобе принялся колотить им по, казалось, хрупкой вещице.
Вокруг собралась толпа. Лицо взбесившегося гачупина[Гачупин презрительная кличка испанцев и креолов (мексиканок.).] покрылось потом. Вдруг он разогнулся, поднял амулет, поднес его к лицу и...
Фредерико может поклясться всеми богами, что в этот момент кончики губ изображенного на нем незнакомого существа поднялись вверх, застыв на миг в загадочной улыбке, а из огромных, широко раскрытых глаз прямо в лицо управляющего ударил сноп голубых лучей.
Дико вскрикнув, гачупин изо всей силы швырнул амулет в ярко горевший костер. Словно пьяный, даже не взглянув на Фредерико, побрел он в темноту, тихо бормоча себе под нос что-то невнятное.
Рабочие скоро разошлись. А Фредерико остался у костра, надеясь утром найти в остывшей золе хоть какие-нибудь остатки священного амулета. Он был дорог ему как память о деде - отце его матери. Старый, почти девяностолетний Таау Кондорканки - правнук сына Хуана Кондорканки-два года назад повел его в горы. Фредерико тогда было восемнадцать лет. Но он и теперь хорошо помнил давно нехоженную тропу, по которой две недели шли они с дедом Таау к озеру Тотокуку.
...Дед слабел с каждым днем - годы брали свое. А тут еще лютый буран на целую неделю прервал их путь. Кончились запасы пищи. Простуженный, замерзающий, дед все чаще впадал в беспамятство.
На восьмой день бурана он с рассветом пришел в себя. Обвел взглядом маленькую темную пещеру, где спрятались они от непогоды, подозвал Фредерико к себе.
- Буран кончается, мой мальчик, но мне, как когда-то и моему прадеду, уже не выйти из этой пещеры, - тихо сказал он.- И тебе одному без пищи и огня не дойти до скалы Ау. Но ты обязательно должен еще раз попробовать дойти до нее. С сыном или внуком. Одного горы просто не примут тебя. И никто никогда не раскроет тайны аймара. А она очень нужна людям. Простым людям, как мы с тобой. Потому что должна принести им счастье. Так говорит старая легенда нашего рода...
Таау поднял правую руку и долго искал что-то в складках своего старенького пончо.
- Вот,-протянул он внуку раскрытую, скрюченную годами и тяжелой работой ладонь, на которой тускло блеснуло что-то зеленовато-желтое,- вот, возьми себе этот амулет. Правда, может быть, это и не амулет вовсе... Мать Эдувихеса, сына Хуана Кондорканки, сказала, что это ключ, открывающий путь в горы... Послушай легенду.
Старик помолчал, не то подбирая слова, то ли собираясь с мыслями, а может быть, просто копя силы для последнего напутствия внуку.
- Эдувихес,- наконец тихо произнес он,- сын Хуана Кондорканки, от которого идет наш род. Больше двух веков прошло с тех пор, когда он, молодой индейский вождь, возглавил восстание инков против креолов, приняв имя Тупак-Амару - своего далекого прадеда - вождя тех, кто долгие годы самоотверженно боролся против первых морских пришельцев. Как и у первого Тупак-Амару, у Хуана было много золота, драгоценных камней. Он быстро сумел вооружить свою огромную армию холодным и огнестрельным оружием, купленным у врагов. И эта армия погнала креолов не только с верховьев Анд, но и со средних плато, оттеснила из многих долин, прижала к морю...
А потом случилось непоправимое,- после небольшой паузы свистящим шепотом продолжал Таау.-Шестеро его бывших друзей-единомышленников, его братья по крови, его соплеменники, эти исчадия ада, в одной из тайных пещер Хуана неподалеку от скалы Ау потребовали, чтобы он разделил с ними власть, раскрыл им тайну племени, показал вход к несметным сокровищам, при одном упоминании о которых руки предателей начинали дрожать, а глаза загорались алчным огнем.
