— Ладно те, — проворчал старлей. — Но где Аникеев?
— Да вон он, шкандыбает, — ухмыльнулся один из бойцов, указывая вперед, туда, где аллея выныривала из района складов на оперативный простор.
Это была основная и кратчайшая дорога, ведущая непосредственно к бетонкам космодрома. Туда и следовало отрядить пару бойцов на поиски сбежавших задержанных… Только вот вопрос: а не ударить ли всем вместе на комендатуру, не распыляя сил?
При виде спешащего к ним Аникеева у Быховского отлегло от сердца.
— Точно, бежит, — облегченно вздохнул старлей.
Он уже примерился дать солдату крепкий нагоняй за то, что не выходил на связь в течение всего боя, как Аникеев вдруг замахал рукой. Другая, видимо, была задействована в управлении пулеметом, и оператор ее высвобождать пока не спешил.
— Товарищ старший лейтенант, он знаки какие-то подает… — быстро вскочил один из осназовцев, тревожно глядя на широкую жестикуляцию Аникеева.
Тут на связь снова вышел Пучков, и на этот раз уровень помех не превышал порога слухового восприятия.
— Как там у вас, капитан? Все пучком?
— Кой черт пучком! — С полоборота завелся командир охраны. — Они снова прут!
— Кто — они? — В первый миг даже не сообразил Быховский.
— Эти ур-р-роды, «сопли» с «ежами». Тут их море, старлей!
— Конкретнее, — Быховский мгновенно включился в ситуацию и яростно махнул Аникееву, мол, давай-поспешай, сукин ты сын пропащий…
— По первым прикидкам — еще столько же в эту минуту вошли на территорию базы. Хотя какая тут уже территория! — В сердцах бросил капитан.
— Дальше!
— Следом движется еще никак не меньше. И еще…
Капитан судорожно закашлялся.
— Там за ними ползет какая-то махина. Чистый динозавр, старлей. Уродина бородавчатая — одна высота этажа четыре, не меньше.
— Что за существо? Оно тут живет? — Быстро уточнил Быховский, мало знакомый с местной фауной.
— Оно не может тут жить, старлей! — Надрывался Пучков. — Тут морозы, лед, а она вся мокрая, эта дура. И ее сопли ходячие тоже мокрые!
— Что предпринимаете? — Сухо осведомился Быховский.
— Да что тут предпримешь, старлей?! — Заорал капитан-осназовец. — У меня в строю пять человек, боекомплект на исходе, ты понимаешь? Нужна эвакуация. Э-ва-ку-а-ция! Я запросил штурмовики, но не уверен, что был понят — со связью черт знает что творится. Ты бы продублировал, а, старлей?
— Сейчас, — ответил Быховский.
Он мысленно прикинул состояние боекомплектов — кот наплакал.
Краем глаза он сейчас видел, как возвратившийся наконец-то в расположение взвода Аникеев в ответ на вопросительные взгляды сослуживцев лишь лаконично провел по горлу ребром ладони — значит, там, у комендатуры, и впрямь кранты.
И вновь приложился к рации:
— Ты меня слышишь, капитан?
— Пока да, — откликнулся Пучков. — Мы отходим в сторону космодрома, принимайте нас.
— Принято, ждем, — кивнул Быховский. — Холодный груз есть?
— Есть, но не сумеем транспортировать.
Несмотря на нараставший фон помех и монотонное гудение, капитан понизил голос.
— Они их пожирают, старлей, — совсем тихо проговорил он. — Мы не отбили ни одного тела. Наваливаются кучей и…
— Понятно, — ответил Быховский.
Несколько секунд помолчал, потом упрямо тряхнул головой, отгоняя навязчивую картинку паскудного воображения:
— Выходите быстрей к восьмому складу. Мимо нас не пройдете — увидите три машины. Мы вас примем. Ждем… шесть минут. Потом я отведу взвод на космодром. В случае чего — место сбора у главного КПП космодрома. Всем удачи. Конец связи.
«Всем удачи» было стандартным пожеланием осназа. Но сейчас в ней отчаянно нуждались два десятка человек, обессилевших, расстрелявших боекомплект и самое главное — многократно уступавших своему невероятному противнику числом.
* * *
Плавт, потеряв большую часть охотников первого эшелона и в том числе черного органоида-«ежа» с цереброй, — удача улыбнулась командору Эру в самый последний момент, но он так и не узнал этого! — к тому времени окончательно обезумел еще и от лютого голода. Монстра серьезно беспокоило также и быстрое переохлаждение, из-за которого экспедиционные органоиды могли вконец лишиться способности передвигаться.
