Думаю, не у меня одного возникло чувство, что этот искусственный вулкан словно существовал сам по себе, в отрыве от всей окружающей планеты. Конечно, он кем-то создан. Но только кем? И какие решал задачи?
А какие могут быть задачи в горящем доме? Любой ценой спастись, а если повезет — еще и прихватить с собой самое ценное. А что не удержишь в руках — хотя бы выкинуть из дверей и окон, вот-вот грозящих захлопнуть огненную ловушку, в которую вдруг превратился ваш дом.
Стоп!
Стоп-стоп-стоп, подумал я, машинально, барабаня пальцами по маленькой столешнице сбоку от пультов. Дурацкая привычка, от которой все никак не могу избавиться. Точно заяц-барабанщик, право слово. И почему в самые напряженные моменты мышления твое сознание норовит тормозить, предательски цепляясь за обрывки совершенно посторонних, побочных мыслей?
А если другую аналогию? Не горящий дом — горящий воздушный шар. И пусть даже пока что не горящий — но неуклонно падающий в огненное пекло. Как эта Сильвана — на звезду?
Что делают, когда воздушный шар падает? Правильно, сбрасывают балласт, мешки с песком…
Так-так-так, продолжал барабанить я костяшками пальцев.
Мешки выбросят и шар взмоет ввысь…
Я без особого интереса смотрел, как на экране геолог Светлана Руцкая командует отбором образцов породы, базальтов, известняков, глиноземов и обломков льда, а сам прикидывал источники энергии и векторы приложения сил, посредством которых можно попытаться увести Сильвану с ее гибельного курса…
Ясное дело, самый надежный способ изменить орбиту — уменьшить массу планеты.
И в первом приближении мне казалось, что изменить массу планеты проще всего именно так: выбросив как можно больше вещества на орбиту (получатся кольца), а затем — сдуть, испарить эти кольца… Как? Ну например при помощи термоядерных или аннигиляционных взрывов. Хотя и солнечный ветер подойдет…
Другой вопрос, что я уже обсчитывал эту ситуацию когда-то на «Олимпике»: солнечный ветер солнечным ветром, но Сильвана всё равно быстрее свалится на Вольф 359, чем подобное воздействие на кольца внесет в ее траекторию какие-либо существенные изменения.
Откуда и моя тогдашняя идея запустить в кольцах реакцию своего рода цепного разрушения, надрезав каждое из них при помощи Закрытого Режима фотонного двигателя «Звезды». При подобном подходе мы вносили некоторую эксцентричность в систему «Сильвана — кольца», смещали общий центр тяжести, а плюс к тому искусственно создавали асимметрию в давлении на эту систему солнечного ветра: он уже не воздействовал на разрушенные участки колец, но продолжал давить на пока еще уцелевшие.
Однако, напомню, проведенные нами расчеты не сулили гарантированного результата. «Олимпик» дал лишь 40 % вероятности, что подобным путем удастся протащить Сильвану мимо Вольфа 359.
Но когда я последний раз делал расчеты, я не видел «форсунки»!
А если таких на планете — сотни? А если — тысячи?
И если существует единая система управления этими орбитальными пушками-грунтострелами, тогда…
Если только она существует… Если только пушки эти — работают… Если можно включать их группами, формируя различные импульсы… Если можно, к примеру, разогнанные до 9 км/с потоки грунта направлять в то или иное кольцо, бить в него такими потоками под разными углами…
Стоп-стоп-стоп, Надежин, у тебя сейчас мозги закипят!
Стук-стук-стук — глухо отозвалась столешница на мои очередные бессознательные упражнения в пианистике.
Спустя четверть часа Руцкая известила меня о результатах предварительного анализа грунта вокруг «форсунки». До того я попросил ее соотнести химсостав и другие характеристики с известными нам данными о строении трех колец Сильваны.
Выслушав ее рапорт, я испытал странное чувство: точно гончая, вставшая на свежий след зайца. Процент идентичности, формальных совпадений и даже степени различий красноречиво свидетельствовали: кольца Сильваны были сформированы из материалов, поставляемых такими вот пушками-«форсунками».
Эта информация и выводы из нее меня одновременно и воодушевили, и насторожили.
Следом за рапортом Руцкой пришла докладная от Нонны Брутян. У штатного психолога «Звезды» был собственный отдельный канал связи с командиром.
