Рита подняла трубку:
— Алло, вы в прямом эфире…
Машка скорчила забавную рожицу. Рита приподняла брови и едва слышно вздохнула.
— Алло, — повторила она.
На другом конце провода молчали.
— Поставь сюда, — прошептала Рита Машке, указывая на свободное место.
Машка, кивнув сочувственно, поставила чашку и застыла на пороге со скрещенными на груди руками.
— Фэнкс, — одними губами сказала Рита и снова попросила неведомого абонента: — Говорите же… Я слушаю вас. Вам выпала невиданная удача попрощаться с ночью в прямом эфире…
— А если я не хочу? — сказал он.
Голос был приятный, низкий и бархатистый. Рита даже зажмурилась, услышав эти обертоны, — уж что-что, а голоса она ценить умела. Более того, как-то раз она призналась, что вынесет рядом с собой любого урода, если он будет обладателем подобного голоса.
— Вы не хотите прощаться с ночью? — спросила она.
— А что хорошего в дневном свете?
Играет, подумала Рита. Что ж… она ему подыграет.
Это ее работа. Она сидит здесь именно для этого.
Подыгрывает. Помогает надевать маски…
Чертова работа.
— Да, вы правы… — томно сказала она. — Дневной свет слепит глаза. Он вреден. Он разрушает нас. Мы летучие мыши…
— Дело не в этом, — сказал голос. — Знаете, я ошибся, позвонив вам. Я хотел сказать не это… совсем не это. Мне… Просто так получилось, что мне не с кем поговорить… Я не сплю ночами. Я даже свет не включаю… Сижу в темноте, чтобы не видеть своего лица, понимаете? А днем мне некуда спрятаться… Я вижу его повсюду, и мне все кажется, что это… Впрочем, о чем я?
— Вы о себе, — напомнила Рита.
Ее сердце отчего-то замерло. Там, на другом конце провода, был одинокий человек. Искренне надеющийся на Риту. Но дело было не в этом. В его словах… искренность. Боль. Словно сейчас Рита оказалась в другом измерении.
Иногда так хочется поговорить по душам, и этот человек показался ей именно таким собеседником. «Интересно, если я расскажу ему о своем, он меня поймет?»
«Глупая ситуация, — одернула она себя тут же. — Глупые мысли…»
«Загоняешься, — грустно усмехнулась она. — Твои метания никому не интересны, кроме тебя самой».
— Вы знаете, есть одна песенка, — сказал он. — Вы… Если, конечно, она у вас есть. Поставьте, пожалуйста… Это важно для меня. Это связано с одним человеком…
— Какая? — спросила она.
— Я не помню ее названия. Знаю только, что ее пела Кэнди Найт.
Она догадалась. «Видишь, — усмехнулся внутренний голос. — Все как всегда… Любовь-морковь. А ты уж придумала себе образ таинственного затворника. Квазимодо. Железную Маску. Это песенка про любовь, для предмета сердечных воздыханий…»
— Да, сейчас… Но сначала расскажите про этого человека. Она нас слышит сейчас? — решила проверить Рита свои догадки.
— Нет, — сказал он совсем тихо после минутной паузы. — Нет, она нас не слышит. Она…
В трубке что-то зашуршало, раздались короткие гудки.
— Проклятие! — выругалась Рита.
Она отпила из чашки глоток безнадежно остывшего кофе и оглянулась на Машку.
— Еще три минуты, — поняла ее без слов подружка.
Рита нажала на кнопку.
— Ночь прощается с нами голосом Кэнди Найт, — сказала она в микрофон. — Надеюсь, это именно та песня, которая была вам нужна. Если вы меня слышите, перезвоните. У нас еще две минуты…
— «Wish you were here», — пела Кэнди Найт. Мелодия была грустной и в то же время светлой…
Рита очень любила эту песенку. Может быть, потому, что она была из прошлого? Того самого прошлого, когда Рита еще была юной и счастливой и мир не обрушился еще на ее хрупкие плечи всей своей тяжестью…
На какую-то минуту ей показалось, что этот звонок был не случаен. Ведь и его что-то связывает именно с этой песенкой. Такие же, как у Риты, воспоминания.
Когда раздался звонок, она бросилась к телефону, схватила трубку.
— Привет, цыпочка, — услышала она. — Следующую ночь проведем вместе, а?
— От юношеских угрей помогает лосьон «Охи», дружок, — отозвалась она немедленно. — Не хами больше взрослым тетенькам, хорошо?
Она бросила трубку.
Песня закончилась. Стрелки часов неумолимо приблизились к шести.
Она поднялась, потянулась и остановилась на минуту у окна.
— Доброе утро, город, — прошептала она.
