— Что это такое?
— Бомбы громадной разрушительной силы. При взрыве одного такого снаряда образуется ударная волна, которая способна разнести вдребезги всю эту площадь и весь город! Боюсь, профессор, из-за меня вы попали в крупную передрягу. По крайней мере — ваш покой тут здорово потревожат.
— Мой покой ничто не может потревожить, — ответил гуманоид. — Даже если своими бомбами они взорвут всю планету, я не погибну. Для меня это невозможно.
— И тем не менее в этом нет ничего хорошего — попасть под бомбёжку, — возразил Дарт. — Но не стану спорить. У меня слишком мало времени, чтобы расписывать "прелести" массированной ядерной атаки. Выслушайте мой план. Сразу после сеанса связи мы с вами садимся в мой летательный аппарат и, выжимая предельную скорость, мчимся через океан. Когда я недавно летел над ним, я видел вдали горы. Думаю, мы успеем до них добраться. До прибытия сюда бандитов у нас будет в запасе минут двадцать — двадцать пять…
— Это, я полагаю, мало?
— Очень мало. За это время нам надо найти какое-нибудь убежище. В горах наверняка есть такое место.
— Весьма польщён вашим предложением отправиться с вами, — сказал Аууа, легонько поматывая головой, — но не причиню ли я вам лишних неудобств?
— Не беспокойтесь, — Дарт улыбнулся. — Вы превосходно поместитесь рядом со мной в кабине. Не могу же я оставить под бомбами единственного уцелевшего представителя здешней цивилизации! Наука мне этого не простит.
— Что ж, я не прочь, тем более всё, о чём вы рассказали, меня чрезвычайно заинтересовало.
С этими словами гуманоид выбрался из кресла.
Когда он встал на ноги, то оказался худощавым и невысоким — на голову ниже Дарта. Если бы не две дополнительные руки, он вполне мог бы сойти за представителя антропоморфной расы.
— Только перед отлётом я загляну в лабораторию, — прибавил четырёхрукий. — Мне надо кое-что взять.
— Я подожду вас в машине.
Наблюдая из кабины челнока, как он идёт к колоннаде, Дарт убедился в своей правоте: Аууа был прямоходящим. На двух своих почти человеческих ногах он передвигался довольно уверенно. По длинным ступеням гуманоид поднялся к колоннам и исчез в их густой тени.
Глава 4. Между жизнью и смертью
Дарт мельком подумал, что за профессором следовало бы проследить — всякое могло случиться, но всё же он решил не подавать аборигену лишнего повода для подозрений. Он расположил перед собой клавиатуру и занялся составлением текста донесения.
Текст должен быть кратким и ёмким, способным уместиться в одну единицу информации, передаваемую за сотую долю секунды. На текст большего объёма просто не хватит энергии. Нащёлкав три фразы, Дарт ввёл текст в компьютер и задал соответствующую программу. Электроника вскоре выдала необходимый блок, подготовленный для передачи по нейтриноволне.
Профессора не было минут двадцать. Наконец его фигура снова замаячила между колоннами. Гуманоид сходил по полированным ступеням, держа в двух нижних руках какую-то коробочку. Она была раскрыта, и он верхними руками на ходу перебирал её содержимое.
— Вы готовы? — спросил Дарт, когда он подошёл.
— Теперь да, — ответил гуманоид.
— Садитесь в кабину. Нам предстоит полёт на предельной скорости. После того, как я отправлю донесение, счёт времени для нас пойдёт на секунды.
Гуманоид замешкался.
— На секунды? — переспросил он. — Это ещё меньше, чем минута?
— Секунды унифицированного межгалактического времени, — Дарт постучал костяшками пальцев по панели пульта, демонстрируя длительность секунд. — Сто секунд составляют одну минуту, сто минут — один час, сто часов — одни сутки, сто суток — один год. Сейчас восемь тысяч двести одиннадцатый год от основания Конфедерации.
Чувствовалось, что Аууа озадачен.
— Я привык отсчитывать время по нашему древнему календарю, — сказал он, усаживаясь в кресло рядом с Дартом, — хотя, конечно, в астрономическом плане он давно утратил всякий смысл. Поэтому, чтобы вы лучше поняли меня, надо произвести перерасчёт, переведя цифру, которую я назвал — семьсот миллионов лет, в ваше летоисчисление…
— Оставим это на потом, сейчас у нас дела поважнее, — Дарт захлопнул за ним дверцу.
