«Больше никаких поцелуев, ни в щеку, ни как-то иначе», – мысленно приказала она себе. Как-то иначе? Как такое могло прийти в голову? Но невозможно целовать такого мужчину, как Джефферсон Стоун, и не хотеть большего, не представить себе сладкую нежность его губ.
Наконец Энжи пришла в себя от забытья, в которое ее привела неожиданно приятная прогулка по озеру и поцелуй. Она заставила себя сосредоточиться на реальности, на Энслоу. Вчера по дороге она почти ничего не видела. Каким же всепоглощающим был страх, если она совсем не разглядела это место. Зато сейчас Энжи видела, что сонный городок на берегу озера словно срисован с почтовой открытки, запечатлевшей идеальное место для летнего отдыха. Вдоль причала протянулась центральная улица. По одной стороне расположился ряд одноэтажных магазинчиков, обращенных фасадами к озеру. Здания были старинными и в основном белоснежными, хотя некоторые слегка посерели от времени. В распиленных пополам дубовых бочках от виски, служивших кадками для растений, красовались всевозможные яркие цветы. В целом центр Энслоу выглядел как готовая съемочная площадка для вестерна. Вдоль дощатого настила, где стоял «Эмпориум», разместились почта, музей, кафе-мороженое и адвокатская контора. За ней книжный магазин и фирма по прокату велосипедов и каноэ, а дальше похожее на амбар здание городского собрания.
Судя по тому, что центральная улица кишела туристами, Энжи была не одинока, видя в Энслоу прекрасное место для отдыха. В магазине «Энслоу Эмпориум» толпились участники пеших походов выходного дня. Еще вчера такое скопление людей могло привести ее в состояние панического ужаса. Но сегодня эти радостные летние картины лишь усиливали ощущение благополучия. Казалось, он ни за что не допустит, чтобы с ней что-то случилось. И это давало чувство невероятной легкости, которого Энжи не испытывала уже много месяцев.
Обследуя магазин, в котором продавалось все, от одежды и продуктов до запчастей для газонокосилок, она снова подумала, как приятно чувствовать себя нормально и покупать самые обычные вещи. Не шарахаться от каждой тени, а с чувством исследователя изучать содержимое самых укромных уголков магазина.
Энжи подошла к стеллажу, небольшая часть которого была отведена под купальники, и остановилась в сомнении. В спешке покидая свою квартиру, о купании она думала меньше всего. Но сейчас, в жаркий летний день озерная вода выглядела манящей, как никогда. Магазин не мог похвастаться большим выбором купальников. Энжи нашла всего одну модель с леопардовым принтом и открытой спиной, представленную в четырех размерах от S до XL. С раздельными купальниками дело обстояло не намного лучше. Весьма откровенное бикини всего в двух вариантах: леопардовый и красный в мелкий горошек.
После недолгих колебаний Энжи выбрала красный в горошек самого маленького размера. Джефферсон никогда его не увидит, зато она сможет получить удовольствие от купания. А деньги вернет ему с первой же зарплаты. Она шумно вздохнула. Прошло достаточно много времени с тех пор, как удовольствие исчезло из ее словаря и из жизни.
Поддавшись импульсу взять купальник, Энжи сосредоточилась на списке. Несмотря на то что Джефферсон оказался прав, и в магазине не было ничего экзотического, все самое важное, включая специи, имелось в достатке. Добираться до магазина не просто, хотя и очень приятно, поэтому предстояло заранее продумать, какие блюда она планирует готовить в ближайшее время. Энжи решила не обращать внимания на жирные черные линии, которыми он вычеркнул несколько пунктов из списка.
Подойдя к кассе, она увидела подборку дисков с фильмами, которые можно взять напрокат. По странному совпадению вернуть их полагалось через две недели. Она заметила фильм «Я и Рек», не смогла удержаться и добавила диск к покупкам. Согласно полученным инструкциям, записала все на счет Стоуна. Кассирша посмотрела на нее с интересом, однако задавать вопросов не стала, за что Энжи была ей очень благодарна. Погрузив покупки в тележку, она вывезла ее на залитую солнцем улицу. Над горами Энжи заметила скопление грозовых туч. Воздух сделался душным и тяжелым, жара стала совершенно нестерпимой. И никакого ветра.
