Энжи оперлась на нее и наклонилась вперед, готовясь сделать большой и немного пугавший шаг. Он уловил ее колебания, убрал руку и, обняв за талию, с легкостью перенес в катер и поставил на ноги.
На миг они замерли, глядя друг на друга. Руки Джефферсона продолжали лежать у нее на талии. Энжи вдруг увидела мужчину из прошлой ночи. Будто время остановилось. Она чувствовала на коже жар послеполуденного солнца, видела, как оно играет в его вьющихся темных волосах. Видела мрачноватые серые глаза, ощущала силу рук, сжимавших ее талию, слышала щебетание птиц вокруг, сердитое щелканье белки и нежный плеск воды о борт катера.
Внезапно Джефферсон резко отпустил ее. Бросил подстилку на сиденье сбоку от места рулевого. Энжи уселась, ощутив проступающий сквозь покрывало жар раскаленного кресла, обтянутого роскошной белой кожей. «Такую, наверное, используют в салонах дорогих машин», – подумала она.
Джефферсон вернулся на причал, чтобы отвязать катер. Бросил концы и, оттолкнув его ногой, ловко перемахнул быстро расширявшийся зазор между причалом и лодкой.
Заняв место рядом с ней, вставил ключ в зажигание и завел мощный мотор. Слегка приоткрыл раздвижную дверь на панели между их креслами и показал лестницу, ведущую в каюту.
– Если понадобится, там лежат спасательные жилеты. Удобства тоже там.
Неужели на катере есть ванная комната?
– Я никогда не была на такой мощной лодке. Этот катер словно сошел со страниц «Стиля жизни богатых и знаменитых».
Джефферсон фыркнул.
– Это необходимость при жизни на озере. Боюсь, в такой хороший летний день слишком легко переоценить достоинства реальной жизни в таком месте, как это.
Она взглянула на него, но он сжал губы с таким видом, как будто наговорил лишнего.
Задвинув дверь, уверенно вывел катер от причала и, направив к устью залива, открыл дроссельную заслонку.
– Но вам ведь она нравится, верно?
– Безусловно. Я здесь вырос и понимаю, что жизнь в таком медвежьем углу сопряжена с определенными трудностями и неудобствами.
В том, как он произнес «я», было что-то тревожное, побуждающее заглянуть поглубже.
– Вашей жене здесь не понравилось, – негромко предположила она.
– Она думала, что понравится, но… – Он пожал плечами и затих, переведя взгляд вперед.
– Но?
– Но ей не понравилось. Смотрите, вон там орел.
Он показал на птицу, чтобы сменить тему разговора, но это не могло испортить великолепие орла. Энжи завороженно смотрела, как огромный орел парит в воздушном потоке.
Когда они вышли из залива, Джефферсон прибавил газу. Нос лодки приподнялся, и она помчалась, разрезая гладь воды и оставляя после себя полосы белой пены.
– О! – радостно воскликнула Энжи, вслушиваясь в рев мотора, – будто включили кондиционер. – Она чувствовала, как кожа покрывается мелкими капельками воды. Ветер трепал волосы. Потрясающее ощущение после дневной жары. Энжи на миг утратила чувство реальности, громко смеялась. Джефферсон повернулся к ней, на несколько секунд задержал взгляд и смягчился. – Со мной никогда не было ничего подобного! – крикнула Энжи, пытаясь перекричать шум мотора. – Как здорово. Господи, как же это здорово.
Джефферсон смотрел на нее. Лицо Энжи сияло. Когда он шире открыл заслонку, она снова громко засмеялась. Катер приподнялся над водой и со страшным шумом снова шлепнулся вниз, поднимая в воздух облако брызг. Ветер превратил ее кудри в беспорядочный колтун.
Это так не похоже на прошлую ночь, когда она проснулась в ужасе, в котором отчасти был повинен он. Джефферсон изо всех сил старался не обращать на нее внимания, но ее смех и искренняя радость были слишком заразительны. Он строго напомнил себе то, что сказал ей сегодня утром.
Этим-то и плохи всевозможные улучшения. Они заставляют разочароваться в том, что раньше вас устраивало.
Он прекрасно понимал, что она могла сыграть в его жизни похожую роль, перевернуть ее. И не только потому, что чертовски хороша с растрепанными волосами, в футболке, облепившей грудь, и белой юбке с красными цветами, открывавшей стройные ноги. Он чувствовал, что все гораздо глубже. Ее беззащитность, смех, мысли, рецепты. Она могла отыскать в его шкафу скелеты. Например, стремительно нараставшее недовольство Хейли жизнью на озере. А это лучше оставить нетронутыми. Она могла сделать так, чтобы его перестала удовлетворять жизнь, которую он вел до ее появления. Несмотря на ее миниатюрный размер, Джефферсон очень остро ощущал присутствие этой женщины. Особенно сейчас, с растрепанными волосами и радостным смехом. Она очень красива.
