На берегах рек построены закрытые для неиндуистов храмы Пашупати и Гухешвари, Гокарна, Санкхунул и Гхобар, у священных источников, у водоемов стоят Будханилакантха, Баладжу и Годавари, с возвышенностей озаряют долину золотые шпили Сваямбхунатха и Чангуиарайана. Только в долине Катманду насчитывается 2500 святилищ, 800 из которых считаются уникальными и включены в каталог ЮНЕСКО.
В священной рукописи XVI века я видел примитивный рисунок: змея на фоне горных пиков. Эта средневековая аллегория скрывала тайну происхождения долины Катманду. Любуясь чудесной панорамой с одного из скальных холмов, нелегко поверить в легенду о том, что некогда здесь находилось озеро. И тем не менее это так. Именно озеру, в котором, кстати сказать, водилась масса змей, и обязаны земли Непала своим плодородием.
Согласно легенде, меч покровителя наук Манджушри рассек гору, и воды озера, увлекая за собой змей, хлынули в долину. Возможно, в древние геологические времена произошел разлом, в результате которого вода ушла из окруженной горами чаши. Право, есть высокий и очень современный смысл в мифе о том, как Манджушри, придя из Тибета поклониться будде Вайрочане, прорубил горную цепь огненным мечом знания. Именно знание лежало в основе того, что изначально считалось чудом. Вайрочана, кстати, является первым из будд, посетивших нашу грешную землю. В тайных книгах древнейшего на земле храма Сваямбхунатха — «Самотворящего» указано, что Вайрочана вышел из лотоса именно здесь, посреди змеиного озера, миллиарды лет тому назад. Такой счет времени возможен только в Гималаях, где слово «вечность» является конкретным и обиходным.
Но недаром говорят, что ничто под Луной не вечно. Даже сами Гималаи, которые возникли на месте древнего моря Тетис и являются сравнительно молодой системой, вырастают ежегодно на несколько сантиметров. По крайней мере Джомолунгма за последние сто лет увеличилась на девять метров. Олимпийский чемпион, который постоянно улучшает собственные рекорды…
На сегодняшний день «планка» висит на отметке 8848 м.
Необоримый ветер перемен веет над Гималаями. И если сами заснеженные пики — от Дхаулагири до Кариолунга — высятся обелисками нерушимого постоянства, то в узких плодородных долинах, где сосредоточена жизнь, все более зримыми становятся приметы радикального поворота к современности.
Фабричные трубы пробуют конкурировать не только с дымами пастушьих костров, но и с вечерним туманом, который узкими полосами проплывает над вечной долиной, где некогда отнюдь не мирно сосуществовали целых три королевства. Ныне их столицы — Катманду, Патан и Бхадгаон прочно связали асфальтированные дороги. К древнейшим храмам и чудесным городам-памятникам ведут уже не горные каменистые тропы, а скоростные автострады. На перевалах, где раньше возвышались только молитвенные флаги и шиваитские трезубцы, выросли ажурные вышки высоковольтной передачи.
В Непале ныне претворяется в жизнь четвертая пятилетняя программа экономического развития. Отсталая феодальная система, которая искусственно культивировалась всесильным кланом Ранов, постепенно уступает позиции. Она медленно и неохотно — особенно это заметно в отдаленных высокогорных уголках — уходит в прошлое. Современный уклад проникает повсюду. Электрифицируются и радиофицируются даже храмы, а в горных монастырях, рядом с алтарем, часто можно увидеть часы с многодневным заводом. Подобное соседство патриархальности и модерна бросается в глаза на каждом шагу. На городских улицах ухитряются уживаться между собой новенькие «тойоты» и священные коровы, которые с поистине божественным спокойствием игнорируют самые отчаянные сигналы водителей.
К очаровательным курьезам быта непальских городов можно причислить и громадных черных козлов, посвященных Кали, и обезьян, разгуливающих по крышам, откуда удобнее обозревать лакомства, зреющие в садах и огородах, и грифов, которые, очевидно, видят в самолетах местных авиалиний нежелательных конкурентов. Недаром же они столь яростно пытаются атаковать идущие на посадку авиетки. Зато пасущиеся на летном поле буйволы и стада никому не принадлежащих коров с достоинством покидают посадочную полосу, едва прозвучит резкий зуммер, возвещающий о подходе очередной машины. Когда наш маленький двухмоторный самолетик снижался над долиной Покхары, впечатление было такое, словно мы собираемся приземлиться в центре зоопарка. Короче говоря, в Непале смена старого новым протекает мягко и постепенно, что вполне согласуется с характером самих непальцев, людей удивительно терпимых, жизнерадостных и приветливых. Надо видеть, как взирает продавец зелени на «священную» корову, которая забрела к нему в лавку! Он никогда не закричит на нее, не сделает даже попытки прогнать. Лишь отвлечет внимание незваной гостьи от наиболее спелых плодов и лениво предложит ей полакомиться ботвой или банановой кожурой. В этом нет особой религиозности, ибо так поступают не только индуисты, но и последователи Будды, которые не обожествляют ни коров, ни обезьян. Недаром говорят, что «бога мирские дела не трогают».
