Фалк широко зевнул, облизнулся.
— Вставай, Фалк проголодался, — сказал Вэрол. — По-моему, ты представляешься ему лакомым кусочком.
— Насчет лакомого не надо! Благодаря тебе я стал жестким и обезжиренным. Теперь на меня позарится разве что совсем уж неразборчивая тварь вроде карботара, да и то, если очень оголодает.
— Хватить ворчать, поднимайся! После завтрака будем отрабатывать ментальный контакт.
— Сразу после завтрака? — горестно спросил Дан. — У тебя нет занятий в Академии?
Вэрол вел там две группы и, позавтракав, обычно улетал в Академию.
— Сегодня — нет, сегодня займусь тобой. Тебе придется работать. И по шарам заодно побегаешь.
Дан содрогнулся. Непринужденная грация движений Вэрола, запросто бегавшего по специальным шарам в тренировочном зале, казалась Дану недостижимой. Он неизменно соскальзывал на пол, не одолев и четверти расстояния. Шары были разного размера и разной верткости, как называлось главное свойство этих спортивных снарядов. Под ногами шары крутились непредсказуемо и коварно. Чтобы не соскользнуть, следовало прыгать с шара на шар, соревнуясь с программой их вращения. Виртуозы вроде Вэрола умели направлять шары ногами в нужные стороны, но Дану это никак не давалось.
На его лице отразилась вся гамма чувств, он поморщился, а Вэрол сказал:
— Пойдем же, мученик.
Выйдя из леса и пересекши луг, они вступили в сад. Фалк, завидя там Джайвана, поскакал к нему и улегся в ногах. Джайван погладил массивную голову зверя. Когда подошли Дан с Вэролом, он заметил:
— Я думал, вы тренируетесь.
Дан фыркнул.
— И ты туда же! Айрт меня загонял. Вижу, что в этом доме сочувствия не дождусь. Если я стану инвалидом, что не исключено, поскольку Айрт сегодня остается со мной, никто здесь пальцем не шевельнет. Эти шары — садизм, заставлять прыгать по ним — надругательство над личностью.
— Вот пройдешь по шарам весь зал туда и обратно, оставим тебя в покое, — утешил Вэрол.
— Ты с ума сошел! Мне и в одну-то сторону не дойти.
— Со временем одолеешь всю дистанцию.
— Тебе легко говорить…
Появление Ноллы прервало его монолог. Недавно он осознал, вернее, ощутил, что на самом-то деле Нолла ему отнюдь не сестра. Она волновала его по-новому.
— Айрт, зайди ко мне после завтрака, — сказал Джайван и удалился.
Вэрол кивнул.
На веранде появилась и Астрид в дымчато-сером платье. Она предпочитала брюки, но Вэролу нравились ее платья, а его мнение было для Астрид главным. Они давно уже стали семьей, но вели себя до сих пор как при первой влюбленности.
— Айрт, Дан, долго вас ждать? — сказала она, привычно отбрасывая за спину свои роскошные волосы. — Пора за стол.
— Мы идем, — ответил Вэрол.
— Знаю я ваше «идем», — ехидно сказала Нолла. Рядом с Вэролом она казалась маленькой, едва доставая ему до плеча. — Дан еще полчаса будет в душе. Айрт, он и сегодня бегал со скоростью черепахи, разбитой параличом?
— Ах ты, колючка! — Вэрол схватил ее за талию, поднял и посадил на ветку старого хура, осыпанного плодами.
Нолла сорвала розовый плод и надкусила сочную мякоть. Спрыгнув с дерева, она сказала Дану:
— Ты еще здесь? Будешь завтракать один.
— Подумаешь, испугала…
Дан не нашел других слов и, потоптавшись, действительно двинулся в душ.
— Держись, парализованная черепаха, — сказал он себе, стоя под ледяной струей.
Как только Вэрол уселся, Джайван сказал:
— Айрт, в Шар-Гаре пора сменить наблюдателей. Как ты относишься к тому, чтобы два месяца там поработать?
Город был восстановлен после налета харджеров. Снова шумела ярмарка. Снова там замыкались контакты торговцев, контрабандистов, разведчиков и шпионов, налетавших, как мухи, с разных планет. Не исключено, что он стал для харджеров, потерявших главные базы, местом сбора и встреч. Новые люди искали и находили друг друга в столпотворении.
Необходимо было присматривать за Шар-Гаром. Орден не мог позволить себе расслабиться.
— Не возражаю, — ответил Вэрол, — Шар-Гар хорошо мне знаком.
Выйдя из кабинета, Вэрол в холле увидел Дана.
— По-моему, ты получил задание, — сказал Дан. — Я мыслю логически. Вчера отец спрашивал доктора Донема, допускает ли он тебя к работе, и вот уже ты в его кабинете, и разговор состоялся. Я прав?
