Словом, предлог, позволяющий излить желчь в окружающее пространство, отыскивался часто, порой несколько раз на дню. Нечего и говорить, что приятного в этом было мало, во всяком случае для Даффи. Сама Рут, скорее всего, находила в бесконечном брюзжании какое-то удовольствие, из-за чего положение лишь усложнялось.
Стоит ли после этого удивляться, что Даффи старалась большую часть времени проводить вне теткиного дома?
Как правило, она засиживалась в библиотеке, на месте своей работы. А когда возвращалась, — не оставаться же там до утра! — из спальни Рут доносилось нечто наподобие: «О, явилась! Раньше не могла прийти? Шастаешь ночью, что люди подумают…».
Суждения людей, по большому счету, были Даффи безразличны, и это тоже выводило Рут из себя. Та не понимала, как можно не считаться с мнением окружающих.
Окончательно ситуация испортилась, когда Даффи выиграла видеокамеру. Произошло это совершенно неожиданно. Просто она зашла за продуктами в центральный супермаркет, как обычно ничего такого не подозревая, и вдруг оказалась в центре всеобщего внимания. Через минуту выяснилось, что она стала десятитысячным покупателем, в связи с чем ей положен приз — цифровая видеокамера. Подарок тут же был вручен, после чего Даффи подвели к микрофону и попросили сказать несколько слов. Растерявшись, она пролепетала нечто в том духе, что, мол, ей и прежде нравилось делать покупки в этом супермаркете, а теперь она станет заглядывать сюда еще чаще. Сотрудники магазина поддержали ее жизнерадостными аплодисментами, к которым присоединились также присутствовавшие в тот момент покупатели.
Происшествие настолько выбило Даффи из колеи, что она забыла, зачем пришла, в результате чего покинула супермаркет без покупок. Поэтому по дороге домой вынуждена была завернуть в другой магазин. Там, к счастью, обошлось без эксцессов, чему Даффи порадовалась: на тот момент ей хватало потрясений, пусть даже приятных.
Поначалу она не знала, что делать с видеокамерой, но мало-помалу научилась обращаться с ней, а потом вошла во вкус и принялась снимать все подряд, даже тетушку Рут. Та ворчала, но, так сказать, не выходя за привычные рамки. Однако когда у Даффи начался вынужденный отпуск — по причине капитального ремонта здания библиотеки — и она стала пропадать с видеокамерой неизвестно где, Рут разошлась не на шутку.
— Что происходит?! Где тебя носит?! Как ты себя ведешь?! — восклицала она.
— Боже правый, да что я такого сделала? — в свою очередь спрашивала Даффи, не чуявшая за собой никакой вины.
— Не понимаешь? Хорошо, объясню: вместо того чтобы готовиться к свадьбе, ты где-то шляешься!
Последнее слово оскорбило Даффи.
— Я всего лишь хожу по городу и снимаю, — хмуро произнесла она.
— По городу! — ахнула Рут. — Как это понимать? Бродишь по улицам как бездомная? Меня позоришь?
— Тебя? Почему?
— Вот и мне хотелось бы знать — почему? Разве я плохо обращаюсь с тобой? В чем-то тебе отказываю? Лишаю крова или куска хлеба?
Ну, началось! — мрачно подумала Даффи.
— За кров спасибо, а на хлеб я сама зарабатываю.
Однако Рут предпочла пропустить замечание мимо ушей.
— Но людям ведь не объяснишь! Они невесть что подумают. А на чужой роток, как известно, не накинешь платок, и пойдут гулять сплетни — мол, родная тетка девочку изводит!
Верно сказано, усмехнулась про себя Даффи, прежде чем произнести:
— Да что ты так всполошилась, никто ничего такого не думает, все видят, чем я занимаюсь!
Но на Рут не действовали никакие доводы.
— Вот именно! Все видят, что вместо того, чтобы готовиться к свадьбе…
— Ты это уже говорила, — буркнула Даффи. — Не далее как минуту назад.
— И повторю! — взвилась Рут. — Потому что это чистая правда! Что сказал бы твой Билли, если бы узнал, чем ты тут занимаешься?
Тон Рут был таким, что можно было подумать, будто Даффи в самом деле замечена в каких-то неблаговидных поступках. Кто же такое стерпит?
Скрипнув зубами, она сдержанно произнесла:
— Послушай, Рут, со всем уважением к тебе я вынуждена заметить, что ты делаешь из мухи слона. Мое поведение не выходит за рамки пристойности, поэтому у Билли нет повода для нареканий.
