В толпе послышался одобрительный шёпот. Все понимали, куда клонит сержант. Если потеряешь конечность, то потеряешь её навсегда – если только от природы не обладаешь способностью к регенерации. Местная медицина находилась в зачаточном состоянии: в лагере имелось несколько врачей и прочих костоправов, но почти не было оборудования и лекарств. Ближайшая бакта-камера, впрочем, находилась отсюда километрах в трёхстах, но к сожалению, эти километры надо было отсчитывать не по горизонтали, а по вертикали, и большинство заключённых не питало иллюзий насчёт своих шансов в случае болезни оказаться в орбитальной клинике.
– Но если у вас нет оружия и вы не можете сбежать, вам нужен альтернативный план действий. И он должен быть не из тех, где нужно большое мастерство, потому что его у вас нет. А даже если бы было, могло бы и не помочь.
Стил огляделся.
– Эй, Ратуа, позволь отвлечь тебя на минутку.
Ратуа улыбнулся. Подобное они проделывали и раньше.
– Многие преподаватели самообороны твердят, что надо перехватить и удержать руку с ножом, – продолжил Стил, – но не стоит на этом зацикливаться, потому что это чистейшая глупость. Если вы не будете быстрее обладателя ножа, он воткнёт оружие вам под рёбра вне зависимости от того, сколько у вас знаний.
Ратуа пробрался сквозь неровный круг, образованный зрителями. Стил вручил ему тренировочный "нож" длиной в полруки и сделанный из пластика – в плане прочности он походил на настоящий, но был достаточно гибок: если им ударить, нож согнётся, не причинив вреда. "Лезвие" было покрыто безвредной красной краской, которая оставляла следы на всём, чего касалась.
– Я двенадцать лет отдал занятиям терас-каси[8], – заявил Стил. – Два раза был чемпионом Первого Флота по рукопашному бою в среднем весе, и два раза занимал второе место. Думаю, что в рукопашном поединке я порву любого обитателя этой планеты приблизительно моей комплекции, вне зависимости от того, к какой расе он принадлежит. На ножах я бы дрался с ним вничью. С голыми руками против ножа? Меня однозначно зарежут. Покажи им, Ратуа.
Ратуа улыбнулся и не спеша шагнул вперёд. Сделал ленивый выпад ножом. Стил извернулся и сделал движение, хватая его руку, но...
У Ратуа был особый приём.
Когда сержант дотянулся до его запястья, зелосианец дёрнул рукой. Для него это было несложно, но Ратуа знал, что зрители увидят, как рука расплывается.
Это не было присуще зелосианцам – только самому Ратуа. Он не знал, откуда это взялось – но в один прекрасный миг он включал космическую скорость и становился быстрее, чем большинство живых существ. Намного быстрее. Медики, которые однажды осматривали его и пытались засечь время, требующееся его рефлексам, говорили что-то о мутации, об аномально быстрой настической[9] реакции в волокнах целлюлозы, которая составляла основу его мышц. Но что бы ни послужило причиной, это свойство организма не раз помогало Ратуа во время ссылки на Безнадёге.
Сержант продолжал двигаться, но Ратуа его движения казались медленными. Он взмахнул "ножом", сделал три быстрых разреза и удар. Затем отступил назад.
Время опять потекло с нормальной скоростью. Несколько зрителей, никогда не видевших этого представления прежде, разинули рты или выругались.
На шее у сержанта Стила красовалось две тонких красных полосы, по одной с каждой стороны, и ещё одна пересекала горло, а на груди виднелось маленькое красное пятнышко прямо под сердцем.
Когда удивлённые возгласы стихли, Стил бросил:
– Видали? – и повернулся к Ратуа. – Сколько ты учился драться, Ратуа?
– Включая сегодня? – он ухмыльнулся. – Ммм, вообще-то... нисколько.
Стил указал на красные отметины.
– Одного такого удара было бы достаточно, чтобы убить меня. Зеленоглазку драться не учили, а я знаток. Но будь нож настоящим, я бы скоро превратился в перегной – если бы кто-нибудь потрудился меня закопать. Да, Ратуа быстр, необычайно быстр, но вот что запомните: никогда не знаешь, на кого или на что можно нарваться. Особенно здесь, на Безнадёге. Лучше уж остановиться и подумать. Спасибо, Ратуа.
Зелосианец кивнул и вышел из круга. Эти небольшие представления, случавшиеся время от времени, были ещё одной причиной, позволявшей ему оставаться в живых. Хищники предпочитали беззащитных жертв, и хотя Ратуа не был бойцом – от вида крови, даже не зелёной, ему становилось дурно – кругом было полно намного более медлительных существ, на которых можно охотиться. Зачем без надобности рисковать своей шеей?
