Она дотронулась до крошечных клавиш, и Флинкс прислушался к почти невоспринимаемым нотам.
– Это для моей куклы.
– Оно очень красивое, – похвалил Флинкс, вспоминая времена, когда такая игрушка стоила бы ему кредитов больше, чем он мечтал когда-нибудь иметь. – А где сейчас твой папочка?
– Здесь.
Флинкс повернулся к источнику этого простого и все же каким-то образом угрожающего слова.
– Да, я уже знаю, что вас зовут Флинкс, – сказал вошедший, махнув унизанной кольцами рукой. – Я знаю о вас уже многое.
Из шаровидной тени появились два человека. У одного была вмятина в черепе, наполовину оплавленная каким-то сильнейшим жаром и лишь приблизительно реконструированная инженерами от медицины. Его спутник-коротышка проявлял теперь больше самообладания, чем когда держал для Флинкса шприц в туалете у Симма.
Коммерсант снова обратился к нему:
– Меня зовут Конда Чаллис. Наверное, вы слышали обо мне?
Флинкс медленно кивнул:
– Я знаю о вашей фирме.
– Хорошо, – отозвался Чаллис. – Всегда приятно быть узнанным, и это избавляет от определенных объяснений.
Неприятное пульсирование в правом плече Флинкса начало утихать, когда вошедший расположился в поджидавшем его кресле. От Флинкса его отделял круглый плоский стол из металла и пластика. Полулицый и его низкорослая тень расположились поудобней – но не слишком удобно, заметил Флинкс – рядом с ними.
– Я вижу, Махнахми, ты развлекала нашего гостя, – обратился Чаллис к девочке. – Теперь пойди куда-нибудь и поиграй, как положено пай-девочке.
– Нет. Я хочу остаться и посмотреть.
– Посмотреть? – напрягся Флинкс. – Что посмотреть?
– Он собирается воспользоваться кристаллом. Я знаю это! – Она повернулась к Чаллису:
– Пожалуйста, папочка, позволь мне остаться и посмотреть! Я ни слова не скажу, обещаю.
– Извини, детка, как-нибудь в другой раз.
– Как-нибудь в другой раз, как-нибудь в другой раз, – повторила она. – Ты никогда не даешь мне посмотреть. Никогда, никогда, никогда! – И столь же быстро, как солнце, вспыхнувшее после ливня, ее лицо озарила широкая улыбка. – Ну ладно, но позволь мне хотя бы попрощаться с ним.
Когда Чаллис нетерпеливым кивком дал добро, она разве что не прыгнула в объятия Флинкса. К большому его расстройству, она обвила его руками и ногами, чмокнула в щеку и прошептала в правое ухо ритмичным, незрелым сопрано:
– Лучше делай, что он тебе говорит, Флинкс, или он выпустит тебе кишки.
Каким-то образом он сумел сохранить на лице нейтральное выражение, когда она отпустила его с обезоруживающе невинной улыбкой.
– Пока. Может быть, папочка позволит нам потом поиграть. – Повернувшись, она вприпрыжку выбежала из комнаты через дверь в противоположной стене.
– Э… интересная девочка, – сглотнув, заметил Флинкс.
– Ну разве она не очаровательна, – согласился Чаллис. – Мать ее была исключительно красива.
– Значит, вы женаты? Вы мне кажетесь человеком не того типа.
Коммерсант, похоже, был искренне шокирован:
– Я – с пожизненными брачными узами? Мой милый мальчик! Ее мать была куплена прямо здесь, в Дралларе, много лет назад. Прилагаемая родословная утверждала, что она обладала исключительными талантами. Они оказались очень небольшие, пригодные для салонных фокусов, но мало для чего еще. Она, однако, была способна и на кое-что еще, так что я считал, что деньги потрачены не совсем напрасно. Единственным недостатком было рождение этого ребенка, произошедшее в результате моего опоздания на стандартную дебиоинъекцию. Я не думал, что задержка будет иметь значение. – Он пожал плечами. – Но я ошибся. Ее мать доставляла мне удовольствие, поэтому я разрешил ей родить девочку… У меня, однако, есть склонность не беречь свое имущество. Мать после этого прожила недолго. Временами я чувствую, что девочка унаследовала мизерные таланты своей матери, но все попытки доказать это потерпели неудачу.
– И все же, несмотря на это, вы продолжаете держать ее при себе, – с любопытством заметил Флинкс. На секунду Чаллис, похоже, смутился, ощущение, которое быстро прошло.
– На самом деле, это не так уж и загадочно. Учитывая, как умерла ее мать, о чем девочка не знает, я испытываю некоторое чувство ответственности за нее. Хотя я не особенно люблю детей, она подчиняется с охотой, какой могут позавидовать и те, кто постарше ее. – Он широко усмехнулся, и у Флинкса возникло впечатление голого белого черепа, наполненного ломаными ледяными торосами.
