Сарапук заметил, что непонятное существо приковано к полу золотыми цепями, которые были припаяны к кандалам на запястьях.
Ламиан высоко задрал край одеяния на ангеле.
— Вот они, видишь! Крылья! Красивые крылья! Ангельские крылья! Настоящие крылья! — Ламиан громко хохотал, его глаза сверкали, он уставился на спину ангела, все еще не веря в то, что видит.
Оказалось, что на спине у существа было небольшое углубление, в нем-то и прятались крылья. В сложенном виде они совсем не выступали над его спиной. Крылья были размером с орлиные, с большими бело-золотыми перьями, блестевшими в неровном свете свечи. Сарапук присмотрелся — он ожидал увидеть ремни, которыми эти крылья пристегнуты к спине. Он сунул руку в углубление — за крылья — и пощупал скрытую часть спины. Тут крылья вдруг развернулись и резко увеличились в размере, обдав Ламиана и Сарапука дождем из крохотных серебряных искр. Ламиан опустил подол одеяния ангела — ткань прошла сквозь крылья, как будто их вообще не было. Сарапук с Ламианом в испуге отскочили.
Крылья ангела заполнили всю комнату. Они возвышались над ним, как огромный раскрывшийся павлиний хвост. На каждом пере горел синий глаз. Сарапук закрыл лицо руками, не в силах вынести яркий слепящий свет, который начал исходить от перьев. Сквозь пальцы он продолжал смотреть на пылающие крылья. Их свет становился все ярче и ярче. Тесная комната была озарена этим странным золотым свечением. Вдруг свет погас — так же внезапно, как и появился, — и комната снова потонула во мраке, который не могла рассеять единственная свеча. Неведомое создание сидело так же, как и раньше. Ангел хмуро следил за тараканом, который бежал по грязному полу. Казалось, силы покинули его.
Сарапук усилием воли старался держать себя в руках, хотя ему в голову лезли самые безумные мысли.
— Его нельзя никому показывать, — быстро проговорил он. — При виде т-т-такого люди с-с-сойдут с ума. — Он начал заикаться. Вены на его шее и висках пульсировали в такт с бешеным биением его сердца. — На твоем месте, Кадмус, я бы продал это создание тому, кто смог бы извлечь из него настоящую пользу. Тому, кто смог бы обуздать его силу, кто…
— Такому, как ты, Дагда? Как ты, так, что ли? — прервал его Ламиан. — Я не продам его — ни тебе, ни кому другому. Я собираюсь показывать его богатеньким леди и джентльменам. Гинея за каждый просмотр… И очень скоро я разбогатею.
— Это ведь ангел, Кадмус, настоящий ангел. Его надо хорошенько изучить. У меня есть аккумулятор, посмотрим, что будет, если провести через него ток. Это лекарство от всех болезней, оно наверняка излечит его от меланхолии! — возбужденно вскричал Сарапук.
— Тише ты! Среди моих постояльцев есть такие, кто готов перерезать ему глотку за фартинг. Они настолько глупы, что с радостью отрубят ему крылья, ощиплют их и продадут перья как лебединые. — Ламиан вытолкнул Сарапука из комнаты. — Он не нуждается в твоем дурацком лечении, он — мое будущее и твое тоже, но только если ты согласишься на мои условия.
Глава 6
Malus Malificia[4]
Миссис Малакин медленно шла по коридору. По дому № 6 на площади Блумсбери эхом разносился настойчивый стук дверного молотка. По пути она злобно бормотала что-то себе под нос, стирая краем передника сажу с пухлых розовых щек. Воздух в коридоре стал сизым от дыма, который просачивался из гостиной: в ней недавно разожгли камин, и теперь он нещадно чадил.
— Не терпится им! Вечно им всем не терпится! — ворчала она, спеша к входной двери.
— Миссис Малакин, стучат! Откройте, пожалуйста, дверь! — донесся из обсерватории голос Блейка. — Это Бонэм и другие джентльмены. Попросите их подождать в гостиной.
Едва миссис Малакин успела отпереть дверь, как Бонэм оттолкнул ее в сторону и шагнул в холл. За ним в дом вошли еще два джентльмена, оба в париках и дорогих сюртуках. Бонэм казался невероятно взволнованным. Он повел важных посетителей за собой. В дверях гостиной он остановился, понюхал воздух и, нахмурившись, оглянулся на маленького худого человечка, который стоял за ним. Потолок гостиной окончательно скрылся в белых клубах дыма, которым была полна вся комната. От этого дыма щипало в глазах.
