Адель чувствовала ущербность таких утешений, но, прижимаясь щекой к ладони старого князя, она со страхом вдруг подумала: «Как же я не ценю того, что имею!» Ведь правда, у нее есть возможность прийти вот так к Тюфякину почти как к отцу и всегда знать, что он поддержит. Пусть это не дает счастья, но ведь счастье вообще недостижимо. Покой тоже кое-что значит.
Милый Тюфякин, он так добр к ней и так мало требует…
Старый князь, всё так же поглаживая ее волосы, пробормотал:
— Поверьте мне, Адель, я уже неплохо вас знаю. Все люди грешат и вы не исключение. Но не позволяйте, милочка, им судить себя, потому что они, совершая грех, порой даже не были в таких обстоятельствах, как вы. Я не хочу сказать, будто вы так уж страдали. Я только хочу, чтобы вы не поддавались им. Быть монахиней или святой — не ваш удел. Вы рождены для иных дел и кому-нибудь вы обязательно дадите счастье, а многим уже дали. Например, мне. Не меняйтесь по возможности, пусть ваш нрав станет вашей путеводной звездой.
— Вы слишком снисходительны, — проговорила она едва внятно.
— Я тоже грешен. Поэтому снисходителен.
Делессер приехал к Адель Эрио утром в праздник Сретенья Господня под видом визита, какие были приняты в этот день. Адель, гнев которой еще не утих, высказала ему всё, что думала о неумении нового префекта что-либо скрыть от газет, о том, какие грязные и дурацкие сплетни наводнили Париж после ее кошмарного брака с де Геллем, и о том, что она не позволит, дабы с ней обращались как с обыкновенной полицейской осведомительницей.
— Я хочу развестись с этой вашей ищейкой и как можно скорее, — заявила она в ярости.
Делессер, заложив руки за спину, заявил:
— Сожалею, но это невозможно.
— Почему?
— Да потому, милочка, что еще два дня назад господин де Гелль был в Марселе, а сейчас, вероятно, уже плывет в Турцию.
— В Турцию?!
— Да, моя дорогая, в Измир, — любезно сообщил новый префект.
Глаза у Адель сузились:
— Это ваша новая шутка, не так ли?
— Нет.
— Но этот человек, насколько я знаю, должен был летом сдавать какие-то экзамены!
— А он их сдал. И весьма успешно. Но, как вы, вероятно, поняли, его главным устремлением является работа в полиции. Поэтому он и поехал туда, где нужен был более всего.
— И я не могу получить свободу?
— По причине измены — нет. Пожалуй, только по причине отсутствия супруга, но тогда вам придется подождать лет пять, как требуется по закону.
— Вы просто шут, — сказала Адель с отвращением. — Не знаю, что меня удерживает: давно следовало бы разболтать о нашей сделке.
— Видимо, вы боитесь, что это вам повредит.
Помолчав, Делессер добавил:
— Или боитесь со мной поссориться. Полно, Адель, не дуйтесь. Что за страсть к формальностям? Де Гелль ничем вам не мешает. Брачный контракт не дает ему никакой надежды на ваше имущество, так чем же вы связаны? Потерпите немного. Было столько дел, что я меньше всего думал о вашем разводе, когда посылал Оммера в Турцию.
Делессер считал нужным заговорить с Адель чуть мягче: очень уж сверкали глаза у этой непредсказуемой кошки, которая то казалась домашней, то в один миг могла стать дикой. Благоразумнее было бы держать ее в узде, но не доводить до крайности. Адель, подозревая об этом маневре Делессера, решила воспользоваться этим неожиданным смягчением и спросила весьма враждебным тоном:
— Что это за дело вы начали против д'Альбонов? Говорят, вы даже произвели у них обыск.
Делессер мгновение недоуменно смотрел на нее, потом расхохотался.
— Я? — переспросил он, расстегивая одну из пуговиц жилета. — Да ведь это вы начали это дело, а не я.
— Что это значит?
— На столе Жиске я обнаружил материал, на который натолкнули его вы. Это следует из бумаг. Материал весьма выигрышный. — Делессер ухмыльнулся, потирая подбородок: — Он, этот бедняга Жиске, провел всю подготовительную работу, собрал десятки донесений от агентов, но не успел поставить точку. Точку поставлю я.
— Да, и король сразу увидит, до чего вы подходите на роль префекта, — с насмешкой сказала Адель. — В первые дни раскрыт первый заговор!
— Да, милочка, вы мыслите верно. Мне в этом смысле повезло. Но, поскольку вы первая навели полицию на Мориса д'Альбона и остальных, то я склоняю перед вами голову и благодарю.
