Встретившись как-то с Эдуардом де Монтреем, он спросил с каким-то нездоровым любопытством:
— Как ты мог бросить такую женщину, как шлюха Эрио? Каким образом тебе это удалось?
Эдуард много слышал об Адель такого, что вызывало в нем самые противоречивые чувства. Настойчиво муссировался слух о том, что Альфред де Пажоль погиб из-за нее, ибо она подстрекала его на ограбление.
Эдуард не хотел этому верить. Помня Адель такой, какой она была прежде, он не мог представить, до какой степени она изменилась. У него вообще было мнение, что Адель — слишком женщина, чтобы быть жестокой. То, что говорили о цене в сто тысяч, которую она сама себе установила и которую умудрялась не снижать, было уже более правдоподобно, но и эти слухи он едва выносил — до того его одолевала злоба. Но уж совсем он не ожидал того, что с Адель свяжется Морис.
Руки Эдуарда дернули назад поводья лошади. Он едва сдержался от гневного восклицания, и лишь полоснул Мориса весьма скверным взглядом. Черт побери, впервые граф де Монтрей испытал что-то похожее на ревность. Она единственная возбуждала в нем чувство собственника. Даже сейчас, когда прошло столько времени, он неразумно продолжал считать Адель своей, ему были невыносимы и ненавистны всякие намеки на то, что это не так, — настолько ненавистны, что даже Морис впервые за долгие годы дружбы пробудил в нем неприязненные чувства.
— Не думаю, что стоит говорить об этом, — произнес Эдуард холодно.
Морис продолжал, как одержимый навязчивой идеей:
— Нет, твое поведение странно… К ней ведь все привязываются. Эти ее вечера… Ты никогда на них не бываешь. Почему? Все говорят, что тебе она досталась нетронутая, тебе бы первым туда и ходить!
Эдуард не ответил, щека его судорожно дернулась.
— Хотел бы я представить, — проговорил капитан едва внятно. — Какая она была с тобой — можешь ты рассказать мне, как другу?
— Морис! — Эдуард произнес имя друга негромко, но в звуках голоса клокотало холодное бешенство. — Ты, по-моему, не в себе, если спрашиваешь такое. Я не говорю о подобных вещах, ты знаешь.
— Знаю, но это когда речь идет о порядочной женщине. — Морис засмеялся. — А она ведь для всех. О ней все говорят. Все с ней спали. Какая тут может быть щепетильность?
Граф де Монтрей поворотил свою лошадь, развернул ее так, что животное преградило дорогу коню виконта д'Альбона, и произнес — глаза его в эту минуту сузились от раздражения и отвращения, которого он не мог сдержать:
— Я прошу тебя, Морис. Перестань. Ты слишком много говоришь об этом и слишком далеко заходишь.
— Я только хочу знать, почему ты с ней расстался.
— Не собираюсь об этом говорить.
Морис произнес, будто пребывая в полусне:
— Она творит невероятные вещи. Я будто пьяный, Эдуард. Это словно наваждение, колдовство. Да-да, я не шучу. Этот запах гвоздики, такой, знаешь ли, сладкий, очаровательный… один этот запах, и я начинаю бредить ею.
Сплошной кошмар. — Он потер рукой висок и взглянул на приятеля уже более ясными глазами: — Иногда мне кажется, она хочет только одного — измотать меня и разорить. Этой суке ничего не нужно, кроме денег, а я для нее — просто навоз. Так же, как и другие, черт побери… Может, ты и правильно сделал, что оставил ее. Я сам начинаю думать, что добром это для меня не закончится.
Вполголоса он добавил:
— Один уже покончил с собой из-за нее, ты знаешь? У него просто не хватило денег.
— Это сплетни, Морис.
Капитан д'Альбон будто не услышал этого замечания. Эдуард долго молчал. Слова Мориса бесили его, бесило каждое упоминание об Адель. Иной раз его охватывала такая нелепая, необъяснимая ярость, что хотелось силой заставить д'Альбона замолчать, заткнуть ко всем чертям ему рот. А ведь, пожалуй, по всему Парижу ведутся такие речи. Но, с другой стороны, Морис был его друг, и хотя Эдуард вовсе не собирался вникать в тайны его жизни, тем не менее, он видел, что с д'Альбоном далеко не всё в порядке. Морис изменился, стал очень нервным. Поддавшись невольному сожалению, Эдуард произнес:
— Если у тебя действительно есть причины опасаться, я бы советовал тебе оставить ее. У тебя ведь есть дети. Есть обязательства. Думаю, опасения твои преувеличены, но, мне кажется, она вполне может вести против тебя интриги.
