– Как вы смеете так говорить! – сердито воскликнула Онор. – Кэл пришел на помощь в тот момент, как только узнал, что на «Техасской звезде» возникли проблемы. Он всегда хотел помочь вам, но вы слишком его ненавидите, чтобы позволить ему сделать это! Сегодня он рисковал жизнью, а вы даже не поблагодарили его!
Селеста в ярости выступила вперед:
– Почему ты не скажешь Баку правду – ведь Кэл примчался к вам на помощь, хотя его никто не звал! Ну-ка, признайся, с какой стати ты сейчас защищаешь его? Тогда я тебе скажу – Кэл Стар твой любовник! Ты думала, этого никто не знает? Ты думала, никто не видел, как Док Мэгги оставила вас с Кэлом наедине в своем кабинете? Ты думала, никто не поймет, что Кэл давно уже устал от своей дурнушки жены и начинает от нее погуливать? Ты думала, никто не догадается, что ты шлюха Кэла Стара?
Онор решительно шагнула к Селесте.
– Отрицай, если можешь, – ехидно произнесла Селеста.
Онор повернулась к Баку, в глазах ее горел огонь.
– Что вы на это скажете, Бак? Вы ей верите? Вы тоже думаете, что я шлюха Кэла?
Бак помедлил с ответом.
– Ну как, верите? – повторила свой вопрос Онор.
Взгляд Бака пронзил ее, но она не дрогнула. Она видела, что он не знает, что ответить.
– Селеста погорячилась, – наконец пробурчал он.
– Это не ответ.
– Это единственный ответ, который вы получите, – огрызнулся Бак.
– Почему, Бак?
– Что значит «почему»?
– Почему вы не считаете, что я шлюха Кэла? Потому что во мне есть нечто такое, что не позволяет вам согласиться с Селестой? Что именно вас настораживает? Мой цвет волос, манера разговаривать, моя походка?
– О чем вы говорите, черт побери?
– Я вам кого-то напоминаю, да, Бак? – Онор очень волновалась. – Кэл сразу это заметил.
– Что Кэл заметил?
– Он быстро догадался, что между ним и мной есть нечто общее.
– Она признала это! – В голосе Селесты слышалось торжество. – Она признала это, Бак!
Онор шагнула к человеку, которого любила ее мать, – человеку, чье имя ее мать защищала до самой смерти.
– Посмотри мне в глаза, Бак. Кого ты видишь? Может быть, ты видишь Бонни? – прошептала она.
Бак пошатнулся под натиском ее эмоций.
– Бонни умерла.
– Правильно, она умерла... но я похожа на нее, правда? Кэл заметил сходство, и это его мучило. Другие люди тоже его видели, но не могли его объяснить, поэтому быстро о нем забыли. И ты увидел его, но не захотел поверить в него.
– О чем вы говорите?
– Помнишь Бетти Монтгомери?
Бак молчал.
– Ты никогда не вспоминал о ней после того, как переспал с ней. Она полюбила тебя и презрела все условности. Теперь я вижу, ты забыл о том, что она вообще когда-то существовала, но Бетти тебя не забыла.
Ее глаза жгли бессильные слезы.
– Бетти вырастила твоего ребенка. Она любила его так сильно, что ее ребенок, ее дочь, решила рассказать мужчине, которого она любила, обо всем.
– Вы... – хватаясь за сердце, просипел Бак.
– Я дочь Бетти. Я и твоя дочь тоже.
– Этого не может быть!
– У меня есть сотни подтверждений этому в письмах матери, которые она писала тебе годами, но никогда не отсылала.
– Я никогда не любил Бетти. Я любил Эмму.
Онор побледнела, услышав жестокий ответ отца. Она молча посмотрела на Бака, когда он снова заговорил:
– Эмма была единственной женщиной, которую я любил. Я любил ее до самой ее смерти.
– Именно так любила тебя моя мать! – зло проговорила Онор.
– Не слушай ее, Бак! – в ярости закричала Селеста. – Она лжет! Она не сможет доказать, что она твоя дочь! Она не сможет, потому что это неправда!
Бак взглянул на Селесту:
– Это так, и это правда. Онор не должна мне ничего доказывать, потому что я и сам это вижу. С самого первого дня я обратил на это внимание. Но тогда я не понимал, что она похожа на Бонни. – Баку пришлось отдышаться, прежде чем он смог продолжить. – Она похожа на Бонни.
Онор ждала. Она мечтала о том мгновении, когда отец признает ее, когда он примет и полюбит ее. Но... Держась прямо, Бак повернулся к Онор:
– Ты моя дочь. Я знаю, что это правда.
– А Кэл твой сын.
– Нет, не сын! – Краска гнева окрасила впалые щеки Бака. – У меня нет сыновей.
Онор прерывисто вздохнула:
– Кэл рисковал жизнью ради меня!
