Проклятие, как не хочется стареть! Он уже даже забыл, сколько лет он пробыл в должности шерифа Лоуэлла. То обстоятельство, что он не смог поймать угонщиков скота, которые опустошали окрестные ранчо пару месяцев назад, и то, что Кэлу Стару удалось то, что не удалось ему, здорово его задело. Кэл хороший человек. Картер любил его и радовался тому, что парню удалось положить конец безобразиям, хотя он сам не смог этого сделать. Но даже несмотря на то что зрение у него было не такое, как прежде, и его талия становилась все шире, он знал, что он все равно хороший шериф.
Хотя бы потому, что у него была отличная зрительная память.
Шериф Картер всмотрелся в листовки повнимательнее. Встреча на улице, случившаяся пару дней назад, чем-то его беспокоила. В том человеке, который, развернувшись, налетел на него на улице, было что-то настораживающее. Тот человек чуть не сбил его с ног. То, что у того человека был такой вид, словно он собирался наорать на него, пока вдруг не заметил его значок, тоже не ускользнуло от внимания шерифа. И все же он забыл бы об этом, если бы не то неясное ощущение, будто он видел этого мужчину раньше.
Шериф Картер нахмурился, когда со старых листовок с изображениями преступников поднялось облако пыли. Эти листовки были изготовлены несколько лет назад. Он не мог вспомнить, когда в последний раз смотрел на эту стопку, но он уже скрупулезно изучил все остальные и решил просмотреть их до конца.
Он замер, когда увидел следующую надпись:
«Вознаграждение: $ 1000 за поимку живым или мертвым Барни Хорна.
Разыскивается: за убийство Джошуа Миллера в Уэйко, штат Техас.
Описание: чуть больше двадцати лет, рост – средний, вес – средний, вьющиеся рыжие волосы и темные глаза. Шрамы не видны».
Шериф Картер вгляделся в изображение на плакате. Эти вьющиеся волосы длиной до плеч были такими же, как и рыжие волосы человека, с которым он столкнулся на улице. Наверное, именно поэтому у него в голове прозвучал сигнал тревоги. Черно-белое фото на листовке было сделано профессионально – похоже на то, что этот парень хотел потешить свое тщеславие, если судить по его улыбке и по тому, как открыто он смотрел в камеру. Его фотографию наверняка предоставил правосудию кто-то из его знакомых. Это было похоже на фотографии, когда мужчины снимаются, чтобы понравиться женщине. Шериф был уверен, что этот самый Хорн очень жалеет об утерянной фотографии. Никаких сомнений у шерифа не осталось. Человек, который налетел на него на улице, был старше и, наверное, хитрее, но это был точно Барни Хорн.
Шериф Картер снял очки, сложил листовку и сунул ее в карман рубашки, а остальные листовки и очки убрал в ящик стола. Его сердце колотилось, когда он медленно встал, снял шляпу с крючка у двери и направился в салун «Последний шанс».
Он сказал себе, что волноваться пока нет оснований. Ему повезло, что Барни Хорн – если этот человек до сих пор пользуется этим именем – чувствует себя в безопасности через столько лет после убийства и после того, как была напечатана эта листовка. Если Хорн сейчас в городе, он рано или поздно появится в «Последнем шансе».
Тогда он возьмет Хорна. Ведь он стоит на страже закона.
Заходящее солнце освещало бледным розовым светом дверь сарая, когда три ковбоя неподвижно стояли у переднего стойла. В сарае было так тихо, что Джейс слышал свое дыхание. Он смотрел вниз, на тело второй лошади, на которой он временно ездил, на гнедого жеребца, который вовсе не собирался умирать, когда Джейс седлал его сегодня утром, чтобы поехать на пастбище.
Джейс поднял голову, услышав вопрос Рэнди:
– Что произошло на этот раз, Джейс? Бак взовьется до потолка, когда услышит об этом, и мне нужно дать ему хоть какое-то объяснение.
– У меня нет никаких объяснений. Утром он был здоров. Я не заметил, что с ним что-то не так до тех пор, пока мы не решили вернуться вечером на ранчо. Он неожиданно начал спотыкаться, – проворчал он, настроенный столь же скептически, как и другие ковбои, стоявшие рядом.
– Как Уистлер и пегий.
– Нет, Уистлер не спотыкался. Уистлер крепко держался на ногах. Его ноги подкосились неожиданно. Это было не похоже на то, что произошло вчера с пегим или сегодня с гнедым. Оба они шатались так сильно, что едва были в состоянии дойти до своего стойла.
