- Угу. И что делать будем?
- Ждать.
***
Ждали недолго. Я только-только успел прислониться к фальшборту и накинуть на голову валявшуюся рядом тряпку, спасаясь от солнца, как Карелла произнес:
- Идут.
- Бинокль.
Из лагеря вышло три человека. Из оружия на троих у них было одно копье, насколько я мог видеть. Прильнув к окулярам бинокля, я смотрел, как троица остановилась примерно на половине пути. Шедший первым, взял в руки копье и поднял его высоко над головой...
- Чтоб я сдох!
- Что там?
- Не видите, что ли? Белым флагом машет.
- А может здесь это тоже знак перемирия?
- Может. А может и приказ к наступлению. У вас под рукой белой тряпки нет?
- Рубашкой своей помашите.
- Она синяя.
- Была. Она выгорела почти добела, а с такого расстояния все равно не разобрать.
- Я содрал рубаху через голову и помахал ей нашим посетителям. Меня заметили, но вот какого-то оживления моя персона не вызвала. Вся троица осталась на месте. Мы подождали.
- Может стоит подойти к ним?
- Ну, они-то этого и ждут. Но никуда мы, Виктор, не пойдем. Нас уже меньше, чем их. А вы видели, сколько народу в лагере? Только в корабль их приглашать тоже не желательно. Лучше всего встретиться снаружи, но возле "Отчаянного", чтобы у нас хоть какая-то фора по времени была. Кстати, я очень надеюсь, что эти ваши супницы таки не могут летать. В противном случае, все предосторожности - мертвому припарки.
Я снова встал и помахал рукой, приглашая подойти ближе. Парламентеры посовещались и нехотя двинулись по направлению к нам.
- Спускаемся вниз.
Встреча состоялась. Все трое представителей выглядели тертыми калачами - худые, загорелые почти дочерна (впрочем, один и без загара был черным), перевитые мышцами и сухожилиями. Драные выгоревшие штаны, драные выгоревшие рубашки, невообразимые растоптанные ботинки. Их главный носил на себе полтора десятка шрамов. Кое-какие шрамы были и у прочих, но они выглядели так... скромненько. На Лимбе я не стал бы поворачиваться к таким парням спиной, но тут почти обрадовался, увидев их. Знакомые персонажи. Если бы не пески вокруг, то просто не отличить от многочисленных обитателей пригородных лесов Федерации.
Главарь скользнул по нам взглядом. Вид рукояти меча за моей спиной и тяжелой сабли на поясе у Карелла ему не понравился, но голосом он этого не показал.
- Здравствуйте. Будем рады, если наш хом сможет чем-нибудь помочь вам.
Он по очереди протянул нам руку, и я пожал ее, испытывая огромное облегчение. Не из-за руки. Они-то выглядели, как люди, но вполне могли разговаривать на каком-нибудь эльфьском диалекте. А этих диалектов - штук тридцать, если не больше. Около пяти я худо-бедно понимаю, а остальные - набор труднопроизносимых звуков. А есть еще куча гномских, цвергских наречий. О языках прочих обитателей я просто молчу - их никто не понимает. Эти ребята говорили на вполне внятном человечьем языке. Лучшем, чем тот, на котором изъяснялось большинство жителей Федерации. Разве что слова непонятные попадались и говор чудной... Ну, так это везде происходит.
- Возможно, и сможет. Зависит от того, какую помощь вы оказываете.
- Можем продать или обменять воду. Немного сушеного мяса. У нас неплохие механики. Если вам необходима техническая помощь... Хотя я думаю, что вам она без надобности.
Он демонстративно уставился на "Отчаянный" и внезапно выражение его лица абсолютно изменилось.
- Мать-перемать!!! Вы посмотрите!
Его спутники задрали головы. Ну и я посмотрел. Ничего там не было. Нос корабля, канаты, червяк на копье. Я уже привык и даже испытывал какое-то извращенное удовольствие, поглядывая на него и, понимая, что именно я эту тварь пришиб.
Мужиков будто подменили. Они сверкали глазами, цокали языками, сыпали восхищенными междометиями... Я переглянулся с Карелла. Черт его знает - может мы большую глупость сотворили, установив эту голову на всеобщее обозрение. Может, это их, местный божок... или тотем... или злой божок... или какая-то жутко ценная штуковина, которая огромных денег стоит. Непонятно все, короче.
Парламентеры повернулись ко мне. И куда подевались суровые мужики, спрашивается? Просто большие деревенские мальчишки. Даже голос и тон изменился.
