Лу сейчас бы точно не помешал. Умный говорящий зверек сумел бы отстоять свое мнение, и ушла бы я домой, дожидаться очередного заказа, но нет, отступить я не успела.
— Я разгадал секрет философского камня!!!
У меня уши заложило. Да, конечно, сотни прославленных магов древности не смогли, а мастер Брокк смог.
— До свидания, мастер Брокк, — я повернулась к выходу.
— Эй, постой, ты куда? — я, даже не оборачиваясь, отлично представляла, как поднялись домиком седые брови и жалостливо затряслись пухлые розовые щеки. — Мы прославимся на весь мир!
Пришлось повернуться и объяснить, что я не берусь за поиск мифических ингредиентов к мифическим рецептам не менее мифических артефактов. Это и стало моей роковой ошибкой. Старичок весь съежился, затрясся и пустил крупную прозрачную слезу. Отказать ему — все равно, что отобрать игрушку у ребенка.
— Я очень занята, — маленькая ложь во благо. — Что вам конкретно надо?
Алхимик настороженно прищурился:
— А ты добудешь?
— А сколько заплатите?
Профессия охотников за диковинами была бы бессмысленной и никому не нужной, если бы не один прелюбопытный факт. Почти вся земля, за пределами городов, не обжитая людьми, подверглась изменению во время Великой Катастрофы, и людям неподготовленным дальние путешествия могли стоить жизни. Хищные растения, жуткие чудовища, ядовитые испарения — не самый лучший стимул для прогулок. Государственные алхимики по максимуму расширяли защитные зоны вокруг крепостей, крупных поселений и центральных трактов, но для нужд самих алхимиков порой требовались предметы весьма и весьма экзотические, и тогда они нанимали специальных людей вроде меня, рискующих жизнью за деньги. Однако я не была уверена, что очередной «философский камень» стоил моих усилий.
Хитрый старик назвал секретный ингредиент. И без дополнительных пояснений я знала, где он, скажем так, находится.
— Вы с ума сошли! Через Болота практически не летают пароходы, а Пенелопа не осилит такой путь.
— О, милочка! Если ты возьмешься, я обеспечу тебе личный пароход.
Вот тут мне точно стоило отказаться. Ну откуда, спрашивается, у престарелого алхимика среднего пошиба личный пароход? Или пока меня не было в городе, старичок нашел клад?
Мастер Брокк почувствовал мою неуверенность и быстро сунул в руки смятый листок:
— Сходи по этому адресу, назови мое имя и пароль, — он понизил голос до трагического голоса, достойного подмостков столицы, — «одуванчик».
Меня разобрал смех — чуть не подавилась, но мастер так и светился от гордости, точно уже получил патент на «философский камень». Пришлось согласиться.
Не теряя времени даром, я отправилась по указанному адресу. И снова меня поджидал сюрприз — сегодня я уже шла этой дорогой, когда пробиралась к площади.
— Вам кого? — из окна высунулся уже виденный мною длинный Дон. Я немного стушевалась:
— Я от мастера Брокка, алхимика.
— И что? — похоже, упоминание о ненавистной алхимии его ничуть не порадовало. Я, в свою очередь, не ожидала такого приёма. Из соседних окон повысовывались зрители, и мне не очень хотелось при них произносить пароль.
— Ну? — Дон начинал терять терпение.
— Одуванчик.
— А?
— Одуванчик. Пароль «одуванчик», что не ясно-то?
Парень скрылся в окне, и очень скоро входная дверь приоткрылась.
— Ну и кто меня спрашивает?
«Одуванчиком» оказалась невысокая коренастая девица с копной спутанных медно-рыжих кудряшек. Она что-то такое прочитала по моему лицу и старательно замотала головой:
— Не! «Одуванчик» — это не я!
— А кто?
Рыжая прижала грязный палец к губам:
— Секрет. Залетай давай, что на улице торчать, — и гаркнула неожиданно зычно, обращаясь уже к соседям. — Чего уставились? Дел своих нету?
Я ожидала, что меня сразу проведут в жилую часть дома, но девушка шмыгнула носом и неловко протянула вымазанную в машинном масле ладонь:
— Называй меня Вегой.
После упоминания мной имени мастера Брокка, Вега расцвела:
— Наконец-то! Я уж подумала, забыл он. Только дядю обрадую и полетели.
Я едва успела схватить ее за локоть:
— Эй! Я еще не собралась.
Она вырвалась и бросила на ходу:
— Зато я уже собралась.
С трудом мне удалось выторговать час на сборы, и только по пути домой я осознала, в какую переделку влипла.
