В кубрике зашевелились, запротестовали. Олега и Аксенова поддержал Кузьма Иванович Гаращенко.
— Польза ходовых испытаний несомненна, — твердо сказал он. -Чей-то интерес к ним это только подтверждает. Их, безусловно, нужно продолжать. Тут двух мнений и быть не может, тем более, что уже первые дни позволили обнаружить некоторые недоработки. А вот команду сопровождения, на мой взгляд, целесообразно бы полностью заменить. И немедленно. Но, конечно, под каким-нибудь благовидным предлогом.
— Согласен, — отозвался директор.
Балашов подозвал кого-то, невидимого на экране. Нагнувшись, что-то шепотом сказал. Было слышно, как в парткоме дважды тонко скрипнула дверь.
— Вы хотели что-нибудь уточнить, Олег Викторович?
В кубрик вошел Гарькавый. Он шагнул было вперед, к столу, но, увидев на экране свое начальство, нерешительно остановился, вытянулся и замер у порога.
— Это я тебя позвал, Семен Тарасович. Есть тут несколько важных вопросов. Ты подойди ближе, садись.
Подполковник сделал несколько шагов вперед, однако садиться не стал. Стоял и внимательно смотрел на генерала, ожидая вопросов.
— Ты своих людей всех хорошо знаешь? — спросил Балашов. — Я имею в виду офицеров.
— Троих — отлично. Это мои люди Работаю с ними уже много лет. Да и предыдущая их жизнь, до работы в отделе, известна мне во всех подробностях. Остальные семь офицеров, включая прапорщика, переданы мне из хозяйства майора Корецкого. Исполнительны. Дело знают. Отличные пловцы. Правда, сам майор прибыл в управление недавно и, естественно, всех своих людей знать хорошо не может…
— Да-а, — неопределенно протянул генерал, в раздумье глядя на бумаги перед собой. — Тут, понимаешь, Семен Тарасович, сверху приказ пришел — передать дальнейшее сопровождение “Юлии” новому составу охраны… Людей сегодня из Москвы прислали. Я их вертолетами к вам сейчас направил. Будут, — взглянул он на, запястье левой руки, — часа через полтора. Так что ты своих спокойно собери всех вместе, занятия по уставу с ними проведи или разбор выполнения операции за последние сутки. Но чтобы все до одного были у тебя перед глазами. Головой за это отвечаешь, понял? Приказа о возвращении не оглашай до прибытия вертолетов. Катера передашь капитану Николаю Степановичу Головченко.
— Слушаюсь, есть передать. Есть передать катера капитану Головченко, — тихим, сдавленным голосом произнес подполковник.
Лицо его побледнело. На гладком высоком лбу выступила испарина. Он сделал еще шаг вперед, отдал честь и попросил разрешения задать вопрос. Балашов кивнул.
— Мне тоже… отбыть обратно, или как? — едва слышно спросил Гарькавый. -Я понимаю, Василий Ерофеевич, что-то случилось непредвиденное. Могу узнать, что именно? Или мне теперь тоже больше не доверяют?
Балашов пристально посмотрел на него. Потом молча поднялся из-за стола, сделал несколько шагов по кабинету. Вернувшись к своему креслу, он открыто, в глаза, посмотрел на подполковника.
— В отряде враг, Семен Тарасович. Предполагаю — среди, офицеров. Ты можешь остаться, — спокойным голосом проговорил он. — И те трое твоих людей. Рацию дальней связи не выключать. И смотреть в оба.
Лицо подполковника просияло.
— Есть! — радостно отрапортовал он и тихо добавил: — Спасибо за доверие, Василий Ерофеевич.
Послушать Танину лекцию о развитии космонавтики, а после нее посмотреть кинофильм семидесятых годов “Укрощение огня” — о Генеральном конструкторе первых советских космических кораблей Сергее Павловиче Королеве — собрались охотно. Уселись прямо на траве в тени деревьев, окружив Татьяну тесным кольцом. Собрался весь отряд. Не было только прапорщика Юрия Макашева.
— Ужин для команды готовит, — доложил Гарькавому посланный за прапорщиком солдат. — К началу фильма обещал управиться с закладкой и прийти.
— Добро, — с видимым безразличием ответил подполковник.
Несколько минут, опершись плечом о ствол старой ольхи, он стоя слушал девушку, рассказ которой сразу захватил слушателей, а потом отошел от ольхи и легким быстрым шагом направился к берегу, намереваясь подняться на катер, большую часть которого занимал камбуз.
